Надежда Первухина
Злое колдовство
…Юля прицелилась и швырнула в Данилу собственной модельной босоножкой. Данила ловко уклонился, и босоножка угодила на ветку черноплодной рябины. Дело происходило в городском саду, черноплодной рябины было здесь сущее изобилие, но ни Данилу, ни тем более Юлю это обстоятельство не радовало. Более того, юная ведьма находилась в том градусе праведной ярости, когда сметание городов и целых цивилизаций с лица земли является безобидным развлечением.
— Юленька,— ласково проговорил Данила.— Успокоилась бы ты, а?
Но юная ведьма раскочегарилась не на шутку:
— Уничтожу! Я им кто — девочка-первоклассница?! Как они смеют со мной так разговаривать?! Лицемерные святоши!!!
Алые рожки на голове юной красавицы горели семафорным огнем. Юля сняла вторую босоножку и снова запустила ее по адресу Данилы. Промазала, огляделась в поисках предметов, подходящих для кидания, ничего не нашла и запыхтела от злости, как перегревшийся чайник.
Данила, по ходу дела укрывавшийся в рябиннике, подобрал босоножки, но возвращать хозяйке поостерегся, ожидая возобновления метательных рефлексов. Закусил рябиной (она была зрелая и сочная) и принялся успокаивать подругу:
— Юля, угомонись. Что такого страшного произошло?
— Госпожа Ведьм отказалась выдать мне Сидора Акашкина!
— Да на что тебе сдался этот несчастный журналист?!
— Он мой заклятый враг! Я должна его убить! Ведь это из-за него у меня все лицо в шрамах!
— Акашкин ни при чем, ты же знаешь,— сказал Данила, жуя терпкие ягоды.— В него вселилось нечто враждебное, и именно это нечто… Между прочим, я думаю, что и в тебя сейчас нечто вселилось. Раньше ты никогда бы не позволила себе кидаться босоножками! И вообще весь твой вид…
— А что мой вид? — подбоченилась Юля.
— Жуткий. Эти рога на голове… Купальник и колготки в сеточку. Ты выглядишь как вокалистка группы, исполняющей старый готический рок!
— А тебе не нравится старый готический рок?
— Мне не нравятся рога на голове! Сними!
— Не сниму! Вообще наколдую так, чтобы приросли!
— Дуреха. Что с тобой творится? — Данила вышел из кустов, подошел вплотную к Юле, уронил босоножки и положил ей руки на плечи, пристально заглянул в глаза.
Юля вызывающе сверкнула очами:
— Я тебе не хомячок, Крысолов, чтобы проводить на мне свои эксперименты!
— Да никаких экспериментов я не провожу, опомнись, что за чепуху ты несешь… Я просто хочу понять, что с тобой случилось. Почему ты стала такой…
— Какой?
— Мм… Бешеной и неуправляемой.
— Ах вот как, да? — Юля вспылила было, но вдруг плечи ее поникли и она заплакала.— Данилка, я сама не понимаю, что со мной происходит!
— Расскажи.
— Я… я будто изнутри вся выгорела, понимаешь? И вместо выгоревшей у меня теперь другая душа и другое сердце. Они шепчут мне: «Будь первой, никому не давай спуску, уничтожай всех, кто стоит на твоем пути». Разумом я понимаю, что это гнусно, подло и грязно, но что-то как будто толкает меня. Данила-а-а!
Она прижалась к груди юноши и зашлась в плаче.
— Юля, ты успокойся, мы найдем способ бороться с этим. Ты снова станешь прежней… Что?!
Юля не плакала, она хохотала взахлеб. Отняв лицо от груди Данилы, она смеялась, и змеиный зеленый свет горел в ее глазах.
— Дурак ты, Данила! — резко сказала девушка, отстраняясь.— Все, что я тебе говорила…
— Ложь?
— Нет, правда! Только она мне нравится! Мне нравится быть такой — безумной и злой. И пугать всех вас! Ведь вы боитесь, не так ли? Боитесь, не натворю ли я в Щедром чего-нибудь такого… А я вот возьму и натворю! Так что этот город долго еще будет меня помнить! И Акашкина я убью собственными руками — запросто!
Данила оттолкнул Юлю:
— Опомнись, что ты говоришь!
— А, такая я тебе не нравлюсь? — с кривой усмешкой Юля подобрала босоножки и нацепила их на ноги.— А зря… Ты мог бы многое узнать вместе со мной… Запретную страсть, удовольствия плоти, такие, какие и не снились всяким там праведникам. Если б ты знал, как мне хочется быть развратной, мальчик мой!
— Прекрати!
— Прекращаю, прекращаю.— Юля поправила спавшую с плеча бретельку купальника.— С таким праведником, как ты, у меня ничего не выйдет. Придется поискать себе приятеля в другом месте.
— Юля!
— Не кричи, Крысолов,— насмешливо сказала Юля.— Я уже ухожу. Я буду гулять по городу и искать единомышленников. И еще. Я буду карать тех, кто задумает мне помешать. Я сильная ведьма, Данила, и не советую тебе испытывать мою силу.
— Не пугай.
— Я и не пугаю. Я делаю прогноз: скоро в этом городе все будет по-другому. Так, как мне захочется.
Юля отломила от ближайшего куста пышную ветку, оседлала ее и улетела, на прощанье оделив Данилу легким подзатыльником.
Данила несколько секунд смотрел вслед столь разительно изменившейся возлюбленной, а потом достал мобильный телефон:
— Анна Николаевна, это Данила. Юли со мной нет, она улетела. Как же, была. Обещала всем нам страшные кары. Куда улетела? Нет, она не сообщила мне точного маршрута. Похоже, она собирается объявить войну всему городу, потому что ей не выдали Акашкина. Знаете, Анна Николаевна, по-моему, теперь Юля меня терпеть не может. Я совершенно не имею на нее влияния. Да и магия у нее сильнее моей. Она просто искрится этой магией, даже страшно. Могу ли я определить источник магии? Нет, на это я не способен. К тому же… Боюсь, что скоро Юле совсем наскучит мое общество…
Эти слова Данила произнес будто поневоле. Не хотелось ему сознаваться в том, что для ведьмы Юлечки он потерял всякий интерес, и нарочно намекал Анне Николаевне, мол, вмешайтесь, внесите позитивные изменения в наши жизни! Нет, Данила был здравомыслящий человек и понимал: не до того сейчас Анне Николаевне, не до латания чужих прорех на судьбах. Племянница распоясалась так, что горе всем живущим!
Данила вышел из зарослей черноплодной рябины и, насвистывая менуэт Боккерини, зашагал по уютной парковой тропинке. И тут на него свалилось приключение.
Впрочем, и приключением-то это не назовешь. Какой-то хам и подонок выхватил у девушки сумочку и намылился дать деру. И тут как раз наткнулся на Крысолова.
Сильной магией Данила не обладал, но на таком вот повседневно-примитивном уровне имелся у него небольшой запас заклинаний.
— Замри,— сказал грабителю Данила. Грабитель замер, бешено вращая глазами.
Данила спокойно взял из оцепеневших рук сумочку и передал девушке:
— Посмотрите, все на месте?
Девушка подавила всхлип, заглянула в сумочку:
— Да, все на месте, спасибо. А я вас знаю. Вы Данила Крысолов.
— Я тоже вас знаю,— улыбнулся Данила.— Вы фея, и зовут вас Катя. Вы работаете в магазине «Яблоко Париса».
— Верно.
— Сильно этот негодяй вас напугал?
— В общем да. Я даже не ожидала, что белым днем в парке — и вдруг такое. У меня в сумочке и ценного-то ничего не было, только важное: справки от терапевта, рецепты на лекарства…
— Вы болеете? — удивился Данила.
— Нет,— смутилась Катя.— Я просто… просто анализы сейчас сдаю всякие. На свою фейность.
— То есть как?
— Ну, на сколько процентов я фея. И на сколько — человек. Для меня это очень важно.
— Я верю. Простите за любопытство.
— Да ничего. Просто эта реклама… Я не удержалась.
— Какая реклама?
— Вот.
Катя достала из сумочки сложенную вчетверо яркую газету. Развернула, ткнула пальчиком в низ страницы:
— Читайте.
Данила прочел:
— «Клиника лазерной медицины доктора Мелешко. Любые операции. Особое предложение для фей — наращивание крыльев». Вы хотите нарастить себе крылья?
— Да. Попробовать. Вдруг получится?
— Но это, наверное, дорого…
— Я говорила с Анной Николаевной — она даст мне денег в долг. Я потом отработаю. Ой!
— Что?
— Я думала, он уже испарился, а он до сих пор стоит. Грабитель-то.
— Конечно, стоит. Я же его заклятием связал. Слушай, парень, больше не воруй дамских сумочек. Иначе будешь иметь дело со мной. Отомри!
Парень задвигался. Пустив в адрес Данилы и Кати длинную тираду из отборной брани, он поспешил удалиться. Только кусты затрещали.
— Вы куда идете? — спросил Данила у феи.— Давайте я вас провожу. Может, на сегодня лимит грабителей еще не исчерпан.
Катя засмеялась:
— Ну проводите! Тем более что с вами интересно разговаривать, Данила. Расскажите, как вы зверей приманиваете. Мы, феи, тоже что-то подобное умеем…
Итак, Данила пошел провожать фею Катю из парка. И с этой парой нам пока более-менее все ясно. А вот куда отправилась на своем импровизированном помеле прелестная злодейка Юля? Уж не вершить ли новые злодейства?
А и вершить, еще как вершить! Злодеечка наша, можно сказать, только вошла во вкус! И ей еще многое предстоит!
…«Припарковав» истрепанную ветку у калитки дома Анны Николаевны, Юля, сверкая не очень чистыми пятками и алыми рожками на голове, направилась в дом. Дом при виде Юли как-то съежился, и даже обширный сад притих, перестал шуметь листвой, а цветы попридержали свой аромат.
Юля вошла в дом.
— Есть кто живой? — зычно крикнула она.
Навстречу ей из щели в полу выползли две японские мышки. Посмотрев на Юлю с крайним осуждением, мышки проследовали в сторону кухни.
— Мышей уничтожу,— пробурчала Юля себе под нос.— Ишь, таскаются.
— Ты что-то сказала?
Из кухни вышла Анна Николаевна Гюллинг. Была она одета по-домашнему, но все равно сохраняла царственность осанки. Царственность Анне Николаевне придавала также шумовка, которую эта дама держала в руке наподобие скипетра.
— Добрый день, Юля,— сказала Анна Николаевна.— Ты вернулась? Лапшу будешь?
— Мерси,— ядовито отозвалась девица.— Лапши мне за всю мою жизнь и так предостаточно навешали на уши. Юля, будь хорошей, Юля, люби человечество… Коньяк у вас найдется?
— Ну, допустим, найдется,— невозмутимо ответила Анна Николаевна.— Но положено ли молодой девушке пить коньяк в такое время дня? Это не комильфо.
— Я теперь сама устанавливаю для себя правила и порядки,— бросила Юля.— Дайте коньяку.
— А где «пожалуйста»?
— Пожалуйста.
— То-то. Совсем ты испортилась за последнее время, Юля…
Анна Николаевна отпустила шумовку, и та повисла в воздухе, дрейфуя, как яхта. Обеими руками Анна Николаевна совершила замысловатый пасс. Когда она сомкнула руки, словно обнимая пальцами нечто округлое, меж ее пальцев золотисто засветилась пузатая бутылочка «Арарата». Старшая ведьма раскрыла ладони:
— Вот тебе коньяк. Может быть, пройдем на кухню или так и будешь в коридоре из горла пить?
— Опять скажете, что не комильфо.
— Скажу. Даже у злой ведьмы должен быть свой шарм. Свое кокетство. А без этого…
— Что?
— Сама понимаешь.— Анна Николаевна уже вошла в свою обширную роскошную кухню-столовую, поневоле понудив Юлю плестись следом. В столовой Анна Николаевна поставила коньяк на стол, щелчком пальцев заставила лимон нарезаться, а коробку шоколадных конфет — выкарабкаться из буфета и открыться. Вслед за коробкой на стол водрузились два пузатых золоченых бокальчика.
— Вот теперь,— сказала Анна Николаевна,— можно и выпить.
Они с Юлей сели друг против друга. Можно было даже невооруженным глазом увидеть, как окружает Юлю радужное магическое сияние. Анна Николаевна молча покачала головой на это безобразие и разлила по бокальчикам коньяк.
— Без тоста пить не годится, — заметила она.— Я хочу выпить за то, чтобы ты, Юля, нашла себя.
— Тост немного опоздал,— усмехнулась Юля.— Я уже нашла себя. Ну что ж. Пью за то, чтобы я себя не потеряла.
Ведьмы чокнулись бокалами и выпили, причем Юля даже не поморщилась. Она, негодница, и тут учудила штуку: взяла и выдохнула облачко голубоватого пламени. Ну никаких приличных манер!
— Итак,— заговорила Анна Николаевна, когда облачко развеялось.— Каковы твои планы? Чего ты хочешь?
— Вообще или в частности? — посерьезнела Юля.
— И то и другое.
— Хорошо. Я скажу. Вы все ж таки моя тетя, открывшая во мне ведьмовской потенциал. Неправильно вас держать в неведении! Итак. В частности, я хочу прикончить этого уродца по имени Сидор Акашкин. Мне это жизненно необходимо. Кем я буду, если начну спускать оскорбления и попытки меня уничтожить?!
— Но Сидор…
— Не перебивайте, тетя. Я сказала, что убью Сидора, и я это сделаю, чего бы мне это ни стоило.
— Но где твое милосердие? Ведьма не должна быть жестокой.
— Чепуха. Ведьма может быть такой, какой ей заблагорассудится. Именно ведьмы, тетя, стоят по ту сторону добра и зла. Неужели вы не понимаете этой простой истины?
— Да, мне этого никто не объяснял,— протянула Анна Николаевна.— Но что же будет дальше? После того как ты прикончишь Сидора Акашкина?
— Я стану мэром города Щедрого,— спокойно сказала Юля.
Анна Николаевна чуть не подавилась лимоном.
— Что? Ты это серьезно?!
— Абсолютно,— небрежно повела плечом Юля.— Только не говорите мне, что я не достигла возраста, в котором положено избираться в мэры, что за меня не проголосуют и так далее. Это все мелочи. Возраст — дело наживное. Между прочим, некоторые императрицы были очень даже юными, а я всего-навсего собираюсь баллотироваться в мэры. А насчет элеватора…
— Ты, вероятно, хотела сказать «электората».
— Да, так вот насчет электората. В Щедром много паранормальной молодежи — она меня поддержит. Вот видите, я все продумала.
— Да, продумала, ничего не скажешь,— медленно произнесла Анна Николаевна.— Только ты не учла одного. Старые ведьмы тебя не поддержат.
— Старые? Это такие, как вы, что ли?!
— Хотя бы.
— О, эту проблему я решу.
— Каким же образом? — Анна Николаевна была мудрой ведьмой и покуда решила не выходить из себя.
— Я узнаю, где находятся болевые точки каждой ведьмы, чего они больше всего боятся, что ненавидят, перед чем пасуют. И… вуаля!
— Не понимаю тебя.
— Сейчас поймете. Вот вы, Анна Николаевна, больше всего боитесь потерять свой абсолютный музыкальный слух. Разве не так? Кто вы без музыкального слуха? Как вы станете преподавать, играть на фортепиано… А между тем лишить вас этого дара — дело простейшее.
— Не смей, девчонка! — вскричала Анна Николаевна.— Знай свое место: тебе никогда не стать первой среди нас!
— Ах так! — Юля вскочила из-за стола. Сплела пальцы сложным узором и заговорила монотонно: — Изреель, авеш-но-кони, нить незримую протяни. Обвей этой нитью горло ведьмы… ведьмы… Анны!
Пых! В воздухе словно вздулся и лопнул огненный шар! Но Анна Николаевна стояла спокойно.
— Ты не сможешь сплести против меня заклятие,— сказала она.— Ты не знаешь моего Истинного Имени. Как, впрочем, не знаешь и Истинных Имен других здешних ведьм. Вот в этом ты просчиталась, деточка.
— Будьте вы прокляты! — вскричала Юля и швырнула в Анну Николаевну пригоршней молний.
Молнии не достигли цели. Анна Николаевна выставила вперед ладонь словно щит, и молнии, столкнувшись с ладонью, осыпались на землю, звеня как медяки.
— Проклятия не помогут,— медленно сказала Анна Николаевна.— Во-первых, ты не умеешь составлять правильных долгодействующих проклятий. А во-вторых, ведьмы, против которых ты начинаешь свою детскую войну, ждать не будут.
— То есть?
— То есть жди войны в ответ. Думаешь, Баба Зина Мирный Атом позволит тебе верховодить ею? Даже и не надейся! Это с виду она такая… простоватая. А на самом деле могучая колдунья.
— Не верю,— скривилась Юля.— А знаете почему?
— Почему же?
— Потому что, будь вы могущественными, вы бы давно уже стояли у власти в этом городе! Вы бы — правили!
Анна Николаевна раздумчиво покачала головой.
— Веский аргумент,— наконец сказала она.— Но на деле он ничего не стоит. Видишь ли, дорогая племянница, на самом деле настоящие ведьмы вовсе не стремятся к власти. Кстати, в прошлый избирательный срок у нас был мэром колдун. Он так всем надоел своим должностным колдовством, что его переизбрали раньше положенного срока.
— Не верю,— повторилась Юля. Рожки на ее голове пламенели как два китайских фонарика.— Настоящие ведьмы всегда хотят быть у власти! Кто правит ведьмами? Ведьма! Эта, которая в Толедо… Не думаю, что она не хочет власти! Анна Николаевна, то, что вы говорите, просто наивно. Может быть, власти не хотите лично вы, хотя я сильно в этом сомневаюсь. Но другие ведьмы пойдут за мной, потому что они жаждут владеть и управлять. И я дам им эту возможность.
— Как, глупая девчонка?
— Узнаете со временем,— сказала Юля. За разговором она почти в одиночку прикончила бутылочку «Арарата» и теперь смотрела осоловело.— Я п-потом начну всех ставить по местам. А сейчас мне просто необходимо выспаться. Я давно не спала с тех пор, как вышла из комы, хи-хи.
— Что ж, выспаться так выспаться,— осторожно произнесла Анна Николаевна.— Тебе помочь подняться наверх?
— Мерси, сама справлюсь,— невнятно пробормотала Юля. От нее разило коньяком и лимонами. Девушка встала, лениво взмахнула руками и захихикала: — Пилотируюсь в спальню! Вперед и вверх!
Ноги ее при этом оторвались от земли, и Юля полетела. Летела она, правда, тяжело и неграциозно, но важен сам факт.
— Дверь, откройся,— немедленно приказала Анна Николаевна, и запертая дверь в спальню приоткрылась, пропуская пьяненькую всемогущую колдунью. Не сотвори заклинания Анна Николаевна, Юля бы крепко приложилась о дверь, но это мелочи.
Юля дотрюхала по воздуху до своей кровати и тяжело завалилась в нее. Ее босые грязные ноги перепачкали свежеотбеленные простыни, но Юля этого уже не заметила. Она спала крепким хмельным сном. Алый свет рожек погас, теперь это было обычное украшение на хеллоуин…
Анна Николаевна некоторое время посидела внизу, допивая чай с остатками коньяка. На лице ее были написаны самые противоречивые размышления. Наконец она пробормотала: «Нет, одна я не справлюсь с этим» — и встала из-за стола. Перешла в кабинет, где на столе по-прежнему красовался накрытый парчовым покрывалом магический кристалл. Анна Николаевна заперла за собой дверь не только на врезной замок, но и на пару магических заклятий, после чего сняла с шара покрывало. Шар тут же засветился приятным изумрудным светом.
— Вызываю ведьму Марию Белинскую,— объявила Анна Николаевна негромко.— Кристалл, яви мне ее.
…А надо сказать, что в это самое время Марья Белинская вела весьма приятный, перемежаемый поцелуями и пожатиями рук разговор с владельцем чайного дома «Одинокий дракон» господином Чжуань-сюем. Разговор вообще грозил перейти в стадию «изнывающий дракон лижет сердцевину персика», но тут легкий звон в воздухе возвестил нашим влюбленным, что за ними наблюдают.
— Погоди, Чжуань,— сказала Марья, с сожалением высвобождаясь из объятий мужчины-дракона.— Похоже, кого-то из нас ищут и вызывают.
— Меня не могут искать по кристаллам,— сказал Чжуань-сюй.— Скорее всего, это тебя, Машенька.
Марья Белинская повела в воздухе ладонями, словно протирая невидимое окошко. И перед ней высветился зеленоватый овал света, в этом свете Марья увидела встревоженное лицо Анны Николаевны Гюллинг.
— Анна Николаевна, что случилось? — спросила Марья.
— Юля,— кратко сказала Анна Николаевна.— Юля «случилась». Маша, мне необходимо поговорить с вами. О, господин Чжуань-сюй, приветствую вас, простите, что раньше не заметила!
— Я не люблю мешать приватным беседам,— склонил голову дракон.
— О, господин Чжуань-сюй, боюсь, тема этой беседы касается и вас,— сказала Анна Николаевна.— Нам нужно встретиться. Немедленно.
— Предлагаю у меня в чайной. Я приготовлю чай и кальян. Как скоро вы прибудете, Анна Николаевна?
— Через пять минут буду у вас. Мое помело стало плохо заводиться.
Пока текли эти пять минут, Марья привела в порядок расстегнутую блузку, а Одинокий Дракон (так мы будем иногда называть Чжуань-сюя) принялся за приготовление чая и кальянов.
Наконец помело Анны Николаевны зависло в воздухе непосредственно над крышей чайной. Зависло и ни в какую не хотело спускаться ниже.
— Ах, чтоб тебе! — в сердцах сказала Анна Николаевна помелу, слезла с него и осторожно, мелкими шажками, начала передвигаться по воздуху, твердя особое заклинание. Это заклинание сгущало воздух до плотности картона, но даже по картону идти приходится с вящей тщательностью.
Кое-как, поминутно поминая святую Вальпургу, Анна Николаевна спустилась на грешную землю и очутилась перед гостеприимно распахнутыми дверями чайной.
Навстречу вышел, кланяясь, Одинокий Дракон.
— Мы уже ждем, ждем,— благодушно улыбался он.
— О, как я вам благодарна! — сказала Анна Николаевна.— Моя метла зависла над вашей крышей.
— Снимем,— махнул рукой Одинокий Дракон.— Проходите, располагайтесь.
Анна Николаевна вошла в полутемный, наполненный ароматами чайный зал. К ней подошла Марья Белинская. Ведьмы обнялись.
— Так что же все-таки стряслось? — спросила Марья у Анны Николаевны, как только они уселись на подушки и хозяин принес чаю, сладостей и пару кальянов. Чжуань-сюй расположился рядом с Машей, замерцал бронзово-зелеными глазами…
— Что стряслось… — эхом повторила Анна Николаевна.— Проблемы с Юлей. Маша, эта девочка совершенно переменилась после костра.
— Возможно, это последствия стресса,— сказала психологически подкованная Маша.
— Сомнительно. Я сегодня разговаривала с Юлей. Да, во-первых, она совершенно переменилась внешне. Наряд абсолютно неприличный даже для такой вольной профессии, как ведьма. Чулки в сетку, красный купальник…
— О? — с интересом округлила глаза Марья.
— Но даже не в этом дело, не в наряде. Юля вбила себе в голову, что должна прикончить Сидора Акашкина, потому что, дескать, он виновен в ее несостоявшейся гибели. Но и это не самое ужасное.
— Что может быть ужаснее убийства человека?
— Власть над телами и душами десятков, сотен, тысяч,— сказала Анна Николаевна.— Юля жаждет власти. Она хочет стать мэром Щедрого.
— Вот оно что,— протянула Марья.— И почему всех несостоявшихся ведьмочек тянет во власть? Ни колдовать толком не умеют, ни политэкономии не знают, а туда же…
— Ну, допустим, колдовать-то Юля умеет как, пожалуй, мало кто,— вздохнула Анна Николаевна.— Вспомните, какой у нее потенциал. Она ведь даже смогла расплести заклятие вашей сестры. Помните, вы мне говорили?
— Помню, но заклятие было простенькое…
— Да какое б ни было! Самое ужасное — она чувствует себя всесильной. Непобедимой. Она уверена, что добьется своего. И ее не страшит ни потеря друзей, ни возможные противники. Ничего.
— Она ведь и вас может заколдовать, Анна Николаевна,— предположила Маша.— И меня.
— Не сможет.— Одинокий Дракон осушил восьмую чашку с зеленым чаем.— Пока не узнает ваших Истинных Имен. А как ей это удастся?
— Очень просто,— безжизненно сказала Анна Николаевна.— В руках у Юли Лунная арфа элементалей. Она может вызвать какого угодно духа и через него…
— Полагаю, она не додумается до такого,— напряженно произнесла Марья Белинская.— Все-таки управление элементалем — это вам не полет на помеле…
Анна Николаевна сделала глоток и, ахнув, чуть не выронила чашку.
— Что?! — вскрикнула Марья.
— Ей даже не надо пользоваться Арфой,— обреченно покачала головой Анна Николаевна.— Достаточно просто в одном из моих книжных шкафов найти мою Книгу Теней. Там все: заклинания, опыты… И мое Истинное Имя. Прямо на первой странице. Маша, я боюсь, что она со мной что-нибудь сотворит! Ведь я ее первый противник, главный противник!
— Нет, ее главный противник Акашкин.
— Акашкин? Что вы! Это жертва, всего лишь жертва. А от меня… Юля чувствует, как от меня исходит неприятие ее теперешнего образа жизни. Она постарается со мной разделаться. Уверяю вас.
— Не бойтесь раньше страха,— сказала Анне Николаевне Марья.— Хотите защитное поле?
— Не поможет,— вздохнула Анна Николаевна.— Итак, что же мы имеем? Юля в любой момент может нанести удар по Сидору Акашкину, по мне…
— И по мэрии,— добавил Одинокий Дракон.— Не забывайте, там сидят ее противники, мешающие занять пост мэра.
— Да, верно. Надо мчаться в мэрию, предупредить охрану, секретаря мэра…
— Погодите мчаться. Может, все это наши домыслы? Юля сейчас спокойно спит после оглушительной дозы коньяку…
— А вот в этом вы ошибаетесь! — раздался посреди чайной звонкий девичий голосок.
— Юля?! — одновременно выдохнули все.
Но это была не совсем Юля. Это был ее морок, прекрасно созданный. И вот что морок сказал нашим героям:
— Готовьтесь к войне. А именно — войне со мной. Кто не на моей стороне, тому приходит полная крышка. А вам, Анна Николаевна, спасибо за подсказку, только она опоздала. Я раньше, чем вы об этом подумали, нашла вашу Книгу Теней. И нашла ваше Истинное Имя… сестра Амидаль.
— Что ж теперь, сестра Улиания? — спросила Анна Николаевна, не меняясь в лице.
— Я выполняю свое обещание,— засмеялась девушка.— Я лишаю вас музыкального слуха. Покрутитесь-ка теперь на своей престижной работе. Потом умолять меня придете: Юля, верни слух. А я и верну, я же не зверь. Но в обмен на голову Сидора Акашкина.
И тут морок развел руками, хлопнул, пробормотал что-то… И Анна Николаевна с ужасом поняла, что действительно лишилась музыкального слуха, своего абсолютного преимущества над остальной, менее музыкальной частью населения.
— За что? — вскричала Анна Николаевна.— Что плохого я тебе сделала, дрянь ты этакая!
— А хочется мне так,— засмеялся морок и начал постепенно растворяться в воздухе.— У каждого должно быть свое место в этой жизни. Вы свое место потеряли, Анна Николаевна. Погодите, я еще и колдовских сил вас лишу. И кем вы тогда будете? Я же знаю ваши честолюбивые мечты: вы хотели сами баллотироваться на пост мэра.
— Это полнейшая чепуха,— всплеснула руками Анна Николаевна.
— Чепуха — не чепуха, а слушок такой бродил,— и морок рассеялся, напоследок добавив: — А с вами, Марья Авдеевна, у меня будет особый разговор.
После исчезновения морока все долго молчали. Наконец Маша нарушила гнетущую тишину:
— Может, Юля пошутила? Про слух-то…
— Нет, это не шутка,— тоскливо сказала Анна Николаевна.— Я всем своим существом чувствую, что теперь не могу отличить си-бемоль мажор от фа-минор. Это мое поражение. Девчонка ударила меня в самое уязвимое место — в мой абсолютный слух. Я дисквалифицирована, меня как музыканта и преподавателя просто больше не существует.
Анна Николаевна не сдержалась и зарыдала в голос. Рыдала она очень немелодично и до тех пор, пока Одинокий Дракон не принес ей особого чаю на травах и салат из манго и шоколада. Этим несчастная ведьма хоть немного утешилась.
— Я ей еще покажу,— пообещала она, прихлебывая чай.
— Кстати,— заговорил Чжуань-сюй,— а что такое Книга Теней? Никогда о такой не слышал…
— А,— отмахнулась Анна Николаевна.— Книга Теней — это профессиональный дневник каждой ведьмы. Каждая ведьма имеет и ведет такую Книгу. Туда записываются изученные заклятия, ритуалы, зелья. Словом, руководство по мастерству. Ведь у каждой ведьмы свое ведьмовство — хоть капельку, да свое. Я, например, в Книге Теней записывала некоторые заклинания, которые сочинила при помощи фортепианной музыки. Кроме меня, эти заклинания никто не раскроет и не сможет использовать, если только не обладает таким же слухом, как я… О святая Вальпурга!
— Что такое?!
— Да ведь я теперь лишена музыкального слуха! Но ничто не исчезает бесследно, особенно талант. Так что теперь моим слухом кто-то пользуется. И этот «кто-то», скорее всего, Юля.
— Зачем ей ваши заклинания, Анна Николаевна? И потом, там разве есть что-нибудь опасное, противозаконное?
Анна Николаевна помялась, опустила голову и прошептала:
— Есть.
— Что именно?
— О святая Вальпурга! Когда я составляла это заклинание, то не думала, что когда-нибудь применю его на практике!
— Что это за заклинание?!
— Противомэрское. Помню, дело было так. Я обратилась в мэрию с просьбой выписать музыкальному училищу краску для ремонта, а мне отказали. Пришлось опять клянчить у спонсоров, идти, унижаться. Вот тогда-то я и составила заклинание «Против мэрии».
— Как оно действует? — напряженно спросила Марья Белинская.— Уничтожает всех служащих мэрии, превращает их в мух? Сознавайтесь, Анна Николаевна, чего уж теперь. Ваша Книга Теней кому-то сослужит неплохую службу.
— Заклинание превращает чиновников в… рыбок. Аквариумных рыбок. А само здание мэрии — в большой аквариум. Охранники должны были стать меченосцами, финансовый отдел — золотыми рыбками, мелкие чиновники — гуппи и неонами…
— Ор-ригинально. Ну а мэр у вас какой была бы рыбой?
— Сомиком. Чтоб вечно копаться носом в песке… Но поймите меня правильно, я совершенно не собиралась реально применять это заклятие! Это была злая шутка рассерженной ведьмы, ничего более!
— И тем не менее в Книгу Теней вы это заклятие внесли.
— Да. Это моя вина. Тем более что теперь этой книгой пользуется Юля…
— Может ли она расшифровать ваше заклинание и применить его?
— Вряд ли. Но с другой стороны… Лишила же она меня слуха. Юля становится могущественнее с каждой минутой, ее ведьмовской потенциал растет как на дрожжах. Она уникальный случай в колдовской практике.
— Почему уникальный случай? Разве не было в истории ведьмовства других, не менее талантливых ведьм? — уточнил Чжуань-сюй.
— Ведьмы были,— сказала Марья Белинская,— я изучала историю ведьмологии. Но все дело в том, что их великие таланты проявлялись именно потому, что эти ведьмы не творили зла, не искали личной выгоды ни в чем, весь свой талант тратили на помощь ближним. А Юля… Да она классическая злая колдунья! Не хватает только нетопырей и жаб ей в помощники.
— Ну, нетопыри и жабы здесь ни при чем. Порядочные ведьмы с ними тоже работали,— грустно улыбнулась Анна Николаевна.
— Мы отвлеклись от главной темы. Она звучит так: как нам остановить Юлю Ветрову? — решительно настроилась Марья Белинская.
— Может быть, любовь,— предположил Одинокий Дракон.
— Что любовь?
— Изменит ее в хорошую сторону. Ведь Юля, кажется, была влюблена в юношу по имени Данила. Можно усилить это чувство особыми обрядами и травами. Когда ею овладеет страсть к мужчине, девица забудет о власти и прочих своих мечтаниях. Вы, женщины, всегда ставите любовь на первое место.
И Одинокий Дракон нежно коснулся ладонью плеча Марьи Белинской.
— Что ж, давайте попробуем с приворотным зельем и куколками. Вдруг сработает? Кстати, неплохо бы вызвать сюда и Данилу.
— Минуту,— сказала Анна Николаевна.— Я ему позвоню.
Она достала мобильный телефон, набрала номер…
— Алло, Данила? Не мог бы ты прямо сейчас подъехать к чайному залу господина Чжуань-сюя? Очень срочное дело… Что? Что ты говоришь?
В наступившей тишине голос Данилы из мобильника доносился очень четко и ясно:
— Случилась катастрофа. Вам лучше пойти на главную площадь и посмотреть, во что превратилось здание мэрии и все, кто в нем был. Надо это как-то переделать…
И Данила отключил связь.
— Святая Вальпурга! — вскочила с подушек Марья Белинская.— Кажется, ваше заклинание благополучно расшифровали, Анна Николаевна! В город пришло безумное колдовство!