Вадим Филоненко
Маг для особых поручений
4493 г. 12-й юты по летоисчислению Высших
К ночи вьюга усилилась. Пронизывающий ветер подхватывал колючие иголки снега, злобно проносился по притихшим городским улицам, завывал в печных трубах, играл с жестяными вывесками лавок, трактиров и мастерских, раскачивал подвесные фонари, стучался в закрытые ставни и двери. По одной из улиц сквозь метель брел одинокий прохожий — немолодой, грузноватый мужчина в потрепанной, видавшей виды дохе. Он зябко ежился и прятал щеки в широкий меховой воротник.
— Чтоб тебе волки всю задницу обкусали, Акар! — сквозь зубы ругался прохожий, пытаясь разглядеть слезящимися от ледяного ветра глазами занесенные снегом вывески на домах.— Заставил меня тащиться в такую глушь, да еще и погодку выбрал… кхе… кхе… — Он закашлялся, задохнувшись обжигающим морозным воздухом.
«Ты рот-то закрой! — раздался у него в голове знакомый насмешливый голос.— Ты уже почти пришел… Видишь подворотню? Тебе туда. Давай, Песчаный Дух, у меня здесь тепло. Камин, горячий пунш…»
— Ротран тебя раздери, Ветер! — Мужчина по прозвищу Песчаный Дух сердито сбросил в маленькой прихожей заляпанную снегом доху и прошел в комнату, оставляя на дощатом скрипучем полу грязные, мокрые следы от сапог.— Что еще за тайны! Мы разве не могли поговорить в уютном кабачке где-нибудь среди лета и тепла? Зачем ты заманил меня в эту, забытую Богами и Проклятыми, дыру?
— Ты очень верно подметил, дружище,— хмыкнул Акар, молодой черноглазый парень по прозвищу Ветер.— Именно забытую. И Богами и Проклятыми.
— Все так серьезно? — нахмурился гость.
Акар неопределенно пожал плечами и предложил:
— Ты садись в кресло поближе к огню, выпей пунша.
— Хм… Пунша, говоришь… Ну-ну…
Гость осмотрелся. Комната явно нежилая, хотя паутина по углам сорвана, пол подметен, а каминные трубы тщательно прочищены. Из мебели только два новых, обитых белой кожей кресла и маленький резной столик. На столе — хрустальная чаша с дымящимся рубиновым напитком, маленький серебряный черпачок и два золоченых кубка. Песчаный Дух сел, налил пунша и сделал глоток:
— Неплохо! Ты еще не разучился варить пунш, Ветер… Кстати, ты случайно не припас для меня сигару, а?
— Припас, как не припас.— Акар жестом фокусника извлек из воздуха лакированную шкатулку орехового дерева.— Я же знаю, как подлизаться к тебе, старый песчаный боров!
— Ты никогда не умел ругаться, Ветер,— захохотал Песчаный Дух.— Хочешь, научу?
— Может, позже. Если успеешь.
— Так,— посерьезнел гость.— Давай, Акар, выкладывай, что стряслось.
Ветер отхлебнул пунша и молча походил по комнате.
— Да не мельтеши ты! — резко сказал Песчаный Дух.— Раз позвал, говори.
Ветер сел в соседнее кресло, снял с пальца массивное золотое кольцо в форме змея, кусающего себя за хвост, и протянул гостю.
— Правитель знает? — после паузы спросил Песчаный Дух, не притрагиваясь к кольцу.
— Да.— Акар положил кольцо на стол и отвернулся.— Да. Я сообщил ему, что отказываюсь от титула Змееносца, и предложил взамен твою кандидатуру. Он не возражал, так что, если ты согласишься, тебя официально посвятят в Змееносцы.
— Я так понимаю, задавать вопросы бесполезно, да? Ты все равно не ответишь ни на один из них?
— На один отвечу.— Ветер посмотрел Песчаному Духу в глаза и сказал, отчетливо проговаривая каждое слово: — Я отказался от прав Змееносца, так как не уверен, что проживу достаточно долго, чтобы осуществить эти права.
— Что это значит? Ты что, собрался умирать?
Акар усмехнулся:
— Я обещал ответить на один вопрос, а это уже второй.
Песчаный Дух стукнул кулаком по столу.
— Хватит играть в игры, Ветер! — рявкнул он.— Давай рассказывай все от начала и до конца!
Глаза Акара опасно сузились.
— Ты разлил пунш. Будь осторожнее, Песчаный Дух!
— Да что с тобой такое,— укоризненно покачал головой собеседник.— Ты принимаешь меня за идиота! Чтобы вручить мне это кольцо, не стоило тащить меня Богу в задницу. Раз ты официально отказался от своих прав, в этом уже нет секрета. Секрет в другом, и ты расскажешь мне его, как и собирался. Я не буду тянуть тебя за язык. Это нужно прежде всего тебе самому, иначе ты не позвал бы меня сюда.
Акар не ответил. Он устало откинулся в кресле и прикрыл глаза рукой.
— Ты вляпался в какое-то дерьмо и не знаешь, как выбраться, не запачкавшись? — предположил Песчаный Дух.
Акар нервно вздрогнул, помедлил, но кивнул, не открывая глаз.
— Как я могу помочь тебе? — спросил Песчаный Дух.
Ветер открыл глаза и взглянул на друга:
— Возьми кольцо Змееносца.
— Это поможет тебе?
— Н-нет… Просто я не могу предложить его никому другому, ты же понимаешь.
Песчаный Дух кивнул. У Змееносца есть не только права, но и обязанности. Очень неприятные обязанности. Ноша Змееносца тяжела, такое бремя можно переложить только на старого, проверенного друга.
Песчаный Дух надел кольцо на палец и как ни в чем не бывало, отхлебнув пунша, сварливо спросил:
— Вместе с кольцом ты отдаешь мне всех своих Должников или хочешь оставить кого-то из них себе?
— Нет, никого. Забирай всех.
— Хм… Они настолько плохи?
— Нет,— улыбнулся Акар.— Напротив. Они тебе понравятся. Особенно один. Таких еще не бывало. Он способен на многое. Только…
— Что?
— Он… как бы это сказать… не совсем обычен… В общем, сам поймешь…
— Ты меня заинтриговал. Интересно будет взглянуть на него… Ладно, с ним я потом разберусь. А пока вернемся к нашим секретам. Теперь и ты мой должник, Ветер, поэтому ты просто обязан рассказать мне, что стряслось.
Акар решился.
— Я расскажу… Все расскажу! — торопливо заговорил он.— Только это должно остаться между нами.
Песчаный Дух указал на кольцо:
— Разве я еще не доказал тебе свою дружбу?
— Да-да… Я сомневаюсь не в тебе… — Ветер вскочил и нервно заметался по комнате.— Ладно, слушай. В неком мире скоро будут происходить странные вещи… Странные и опасные…
Его прервал отголосок срочного зова. Песчаный Дух прислушался.
— Это за мной… Эх, как не вовремя!.. Ладно… Мне надо идти, Акар. Но не забывай: за тобой должок. Мы еще продолжим наш разговор.
Ветер остался один. Он походил по комнате, подошел к столу, задумчиво помешал изящным черпачком остывший пунш, потом зло отбросил эту серебряную безделушку в угол комнаты и ухватился ладонями за хрустальную чашу. Несколькими жадными глотками он допил пунш. Пряное вино потекло по подбородку, тонкими струйками сбегая на шерстяную, грубой вязки куртку. Ветер утер подбородок рукой и со злостью грохнул чашу об пол. Брызнули осколки. Акар несколько мгновений смотрел на кусочки хрусталя под ногами, потом сел и задумался. Очень плохо, что он так и не успел рассказать своему гостю правду. Возможно, Песчаный Дух — единственный, кто сумел бы помочь. Единственный, кто сумел бы исправить то, что натворил Акар. Не со зла натворил — по легкомыслию и слабоволию. Однако это не меняет сути…
Акар помотал головой, сжал кулаки и снова забегал по комнате. Он так запутался! Он не знает, как быть! Он совершил такое, что поставило на грань вымирания тысячи, да что там — сотни тысяч разумных существ разных рас! Вернее, его вынудили это совершить…
А начиналось все так легко и приятно… Акар улыбнулся, вспомнив горячую, пылкую темноту, жадные, страстные губы и нетерпеливый женский шепот: «Иди же ко мне, любимый!»
Да, начиналось все очень приятно… Хотя… Пожалуй, начало надо искать не в уютной, устланной коврами и шелковыми подушками рукотворной пещерке, а на поле последней Великой Битвы.
Да. Точно. Именно там начался нынешний и, скорее всего, последний отсчет времен…
1
— Эй, тупой увалень! Хватит бока отлеживать! Быстро за водой!
Темьян получил довольно чувствительный удар по голове огромным бурдюком из толстых воловьих шкур, к счастью пустым. Раздался громкий хлопок. Вокруг засмеялись:
— Пустая голова, пустой звук!
Разбуженный таким грубым способом Темьян, загорелый, молодой парень, сел, прислонясь широченной, обнаженной, иссеченной шрамами спиной к клену, и почесал ушибленную голову с коротким жестким ежиком белобрысых волос. По-детски потер пудовыми кулаками никак не желавшие открываться небольшие, глубоко посаженные, карие глаза и беззлобно огляделся, позевывая.
Стояло раннее летнее утро. Молочное небо только начинало наливаться дневной синевой, а тоненький белесый серп молодой луны еще не успел спрятаться за горизонт. Воздух сохранял ночную свежесть и приятную прохладу, а на листьях деревьев, окружающих небольшую полянку, дрожали крошечные капельки росы.
— Ты долго еще намерен рассиживаться?!
Темьян вновь получил довольно чувствительный удар, на этот раз по ребрам, обутой в кожаные сапоги ногой. Пинал его чернявый, сухощавый высокий мужчина средних лет с красивым, но злым лицом с двухдневной щетиной. Темьян быстро вскочил на ноги, сразу оказавшись на полголовы выше пинавшего. Впрочем, молодой человек был выше и сильнее любого из находившихся на полянке разбойников.
— Прости, Келвин,— пробормотал Темьян, виновато глядя сверху вниз на чернявого.
— Марш за водой,— повторил Келвин и протянул бурдюк.
Темьян неловко подхватил бурдюк широкой, лопатообразной ладонью, бормоча:
— Я сейчас, я быстро.
Он торопливо засеменил вниз с косогора к реке, шумно проламываясь сквозь кусты своим массивным телом.
— Вы, урмаки, не умеете «быстро»,— скривился Келвин, глядя ему вслед.
— И тихо,— поддержал главаря разбойник Хмарь, кряжистый усатый мужчина, который в это время пристраивал над костром вертел с огромной тушей дикого кабана.
Темьян скатился по крутому склону, спотыкаясь о корни деревьев босыми ногами. Широкая, быстрая река ударила в глаза веселыми золотистыми бликами отраженного солнца, и парень радостно улыбнулся, подставляя темное от загара лицо утренним лучам. Он любил лес и реку, привык к вечным пинкам и насмешкам в банде, и хорошее настроение покидало его очень редко.
Наполнив бурдюк, Темьян огляделся по сторонам и быстро скинул свой единственный предмет одежды — холщовые штаны из небеленого полотна. Затем медленно, словно смакуя, вошел в теплую воду и поплыл, несколькими мощными гребками достигнув почти середины реки.
Окунувшись с головой, он повернулся, собираясь возвращаться, как вдруг остолбенел, вытаращив глаза: рядом с его бурдюком пил воду черный-пречерный конь, переступая по кромке реки стройными ногами. Его хозяин, припав на колени, утолял жажду рядом. Напившись, всадник поднялся, отряхнул со штанов землю и внезапно встретился взглядом с Темьяном. Разбойник похолодел — на берегу стоял всадник джигли! Черная кожа, темные глаза и черные курчавые волосы. Темная, плотная, несмотря на жару, одежда, высокие кожаные сапоги со шпорами. И ярким, сверкающим пятном резко выделялся притороченный к поясу… Темьян не сразу понял, что это за штука… бич! Судя по легендам, единственное, но смертельно опасное оружие этих порождений Проклятых! Оружие страшное и беспощадное, от которого нет спасения!
Темьян в ужасе помотал белобрысой головой: не может быть, чтобы джигли — всадник из легенды, которым матери Ксантины пугали своих детей,— стоял перед ним во плоти!
Подтверждая страшную догадку, смоляной конь переступил копытами и вошел в реку. Вот только копыта не погрузились в воду, а встали на ней словно на твердой земле! (Легенды гласили, что лошади всадников джигли способны летать по небу и ходить по воде.)
Всадник ухмыльнулся и поманил Темьяна рукой. Словно под действием чар колдуна, парень послушно поплыл к берегу, даже не пытаясь сбежать. Совершенно позабыв о своей наготе, он выбрался на твердую землю и встал в растерянности. Черный человек указал на штаны, и Темьян поспешно оделся. Вода теплыми струйками сбегала по его дрожащему, как в лихорадке, телу, и это придавало происходящему ощущение реальности. Иначе Темьян решил бы, что еще спит.
Всадник указал рукой вверх по холму. Молодой разбойник подхватил бурдюк с водой и стал поспешно подниматься, чувствуя за спиной чужое дыхание.
Когда Темьян под конвоем вышел к костру, то увидел обалдевших разбойников в окружении десятка всадников джигли. Черные люди деловито обыскивали пожитки банды, выгребая золото и самоцветы, а один упаковывал истекающую ароматным соком недожаренную тушу кабана в промасленную бумагу. И хотя разбойников было больше сотни и все люди очень отчаянные, ни один из них даже пальцем не пошевелил, чтобы отстоять свое, кровно награбленное имущество.
Приведший Темьяна всадник сразу потерял к нему всякий интерес. Потоптавшись немного на месте, урмак осторожно подошел к сумрачному Келвину. Главарь сидел у костра и кривился так, словно у него болели все зубы разом.
— А чего это они, а? — громким шепотом спросил Темьян.
Главарь бросил в ответ на парня злобный взгляд, но промолчал.
— Что им надо? — не отставал Темьян и даже потеребил Келвина за рукав зеленой щегольской рубахи.
Главарь отпихнул Темьяна в сторону, прошипев сквозь зубы:
— Ты заткнешься или нет, придурок!
Упаковывавший тушу кабана джигли поднял голову и с усмешкой уставился на Темьяна.
— Ты урмак, да? — Голос всадника звучал вполне по-человечески, только выговор был странноват, словно саарский язык давался ему с трудом.
Темьян кивнул.
— Понятно.— Черный человек вновь вернулся к прерванной работе.— У вас, на Ксантине, говорят: «Тупой как урмак». Это правда.
Темьян насупился. Может, урмаки и уступают в уме людям, но он не собирается молча выслушивать оскорбления в адрес своей расы от всяких черных тварей, будь они хоть трижды порождениями Проклятых!
Темьян нахмурил густые темные брови и с вызовом спросил:
— А знаешь, как на Ксантине называют вас?
— Знаю,— усмехнулся джигли.— Вот только меня не интересует мнение жалких людишек вашего задрипанного мирка. Мы из другого мира, и там нас называют героями.
— А зачем же вы пришли в наш мир, герои? Вам что, в своем грабить некого?! — начал яриться Темьян. И тут же получил чувствительный пинок по ноге от Келвина.
Черный человек бросил насмешливый взгляд на главаря местных разбойников и пристально вгляделся в Темьяна:
— Ты глупый, но смелый парень. И ты мне нравишься. А вот зачем мы прибыли в ваш мир, тебе лучше не знать. Если хочешь жить, конечно!
Взвалив тушу на плечо, джигли отошел к своему коню и больше ни разу не взглянул в сторону Темьяна.
Закончив обыск и упаковав понравившиеся им вещи, черные незнакомцы вскочили в седла и быстро растворились в зарослях.
2
Деревня была небольшая — домов тридцать. Обычная рыбацкая деревушка, приткнувшаяся возле излучины широкой реки, которая давала пищу и скудный, но верный заработок ее жителям.
Откровенная нищета деревушки не смущала разбойников. Сегодня их интересовали молоденькие девушки, которых можно выгодно продать. Банда Келвина, потерявшая большую часть своего имущества после встречи с джигли, захватом наложниц надеялась хоть отчасти поправить свои дела.
Разбойники, сидя на лошадях, вглядывались с заросшего березняком холма в лежащую перед ними деревню и негромко переговаривались, обсуждая выгодность мероприятия. Наконец Келвин принял решение и подал знак к нападению. С гиканьем и свистом пришпоривая лошадей, шайка понеслась к беззащитной деревне, на ходу обнажая мечи.
Первой опасность заметила какая-то девка, достающая воду из старого, но ухоженного колодца. Уронив ведра и схватившись за голову, она истошно закричала и, подобрав длинные юбки, бросилась со всех ног в деревню. Там начался переполох. Забрехали собаки, заплакали дети, заорали женщины. Большинство мужчин находились в лодках далеко от берега, оставшиеся взялись за вилы и топоры. Впрочем, дружного отпора не получилось: деревенские защищались больше для вида. В Саарии разбойников боялись и знали, что лучше отдать им то, что они хотят, но остаться в живых, чем потерять и голову и имущество.
Зарубив несколько собак и одного не в меру ретивого мужика, банда захватила деревню. Разбойники выгребали небогатые сбережения рыбаков, приторачивали к седлам кур и свиней и сгоняли молодых девок в дом деревенского подесты, где Келвин и несколько особо приближенных проводили осмотр добычи. Отобрали всего шесть девушек (остальные либо уже рожали, либо внешность оказалась с изъяном), и разбойники досадливо морщились: добыча получалась гораздо меньшей, чем ожидалось.
— Да-а… Перевелись красивые девки в Саарии. Вырождается наша страна. Ох вырождается,— тяжко вздохнул усатый Хмарь.
— Все красавицы на юге,— уверенно заявил Томвуд, разбойник с черной повязкой на правом глазу. Уцелевший левый жадно ощупывал пленниц, и девушки под его диковатым взглядом испуганно всхлипывали и пытались спрятаться за спины друг дружки.— Точно вам говорю, самые сладкие крали остались в Кротасе.
— Ну чего ты мелешь, Томвуд,— поморщился Хмарь.— Откуда тебе знать-то? Что там, в Кротасе, доподлинно никому не известно. Слухи одни. Домыслы… Может, там баб и вовсе не осталось, всех Черный Чародей извел. Говорят, он до женского тела жаден.
— Жрет, что ли?
— А Проклятый его разберет. Может, и жрет. Или на магические ритуалы… тьфу-тьфу-тьфу… употребляет. Говорю же, толком никто ничего не знает. Одно слово — Завеса!
— И слава Богам, что Завеса,— вступил в разговор Келвин.— Не хватает, чтобы кротасская пакость до нас добралась. Нам и своей предостаточно. Вон сколько ее из Спящего Леса повылазило. Да еще с севера прутся Ожившие Льды. И так уже от Саарии половина осталась — все земли выше Лакруста погибли. А маги и не чешутся.
— А магам что? Они в Беотию переберутся. Или восточнее, в Кабию. Льды туда не дойдут — растают. Живые они там или нет, а с солнцем не поспоришь.
— Эй, Клиф, ты чего кривую такую притащил?! — завопил Келвин на приведшего новую девушку разбойника.— Кто ее купит, страхолюдину?! Ты глаза-то разуй, раздолбай! Вали с ней отсюда, недоумок, помет саранчи!
Разбойник вместе с девицей вылетел вон.
— Ну каково, а? — Келвин с возмущением глянул на приближенных.— Всех уродин тащит, дурила!
— Небось под себя выбирал,— заржал Хмарь.— Клиф и сам страшила — и баб таких же любит!
Разбойники поухмылялись и поплевали прямо на чисто вымытые струганые доски пола.
Темьян, как обычно, в разговоре не участвовал. Ему доли в добыче не полагалось, он состоял в банде за кормежку и немудреную одежонку. Впрочем, у него не было ни дома, ни семьи, а о будущем он никогда не задумывался всерьез… Так для чего ему были богатства? Келвин подобрал его несколько лет назад в глухих болотах Белковской пущи, куда банда забрела случайно, уходя от стражи. Молодой урмак, сильно порванный медведем и неизвестно как оказавшийся в одиночестве в дремучем лесу, помирал от голода, потери крови и болотной лихорадки. Не отличающийся особой добротой Келвин почему-то подобрал его, выходил, приютил и с тех пор обрел в нем послушного, надежного и очень преданного слугу, телохранителя и воина. В силу особенностей своей расы Темьян в одиночку и безоружным мог запросто раскидать десяток-другой вооруженных людей, и даже маги и волшебники не представляли для него особой угрозы.
Пока Келвин и остальные придирчиво оглядывали дрожащих от страха девушек, Темьян сидел возле печки на полатях, позевывал и скучающе поглядывал в забранное бычьим пузырем мутное оконце. Потом встал и рассеянно подошел к Небесному Уголку — своеобразному миниатюрному пантеону, без которого не обходилось на Ксантине ни одно жилище. Небесный Уголок в доме подесты представлял собой деревянную, в три полки, этажерку, уставленную вырезанными из крашеной кости фигурками Всемилостивейших Богов. Не всех, конечно, а только особо почитаемых хозяевами этого дома. Сам Темьян «отдавал свою душу» величайшему из Всевластных — Богу Молний, которого обычно изображали с длинными, падающими на плечи волосами, короткой курчавой бородой, гиацинтовыми глазами и молниями в руках. Парень поискал глазами знакомый силуэт. Да, разумеется, статуэтка была — стояла в самом центре, на почетном месте. Темьян удовлетворенно кивнул: все правильно, Верховный Бог — почетное место.
Внезапно с улицы раздался шум и крики. Кто-то с воплями и причитаниями приближался к дому.
— Эй, выясни, что там,— приказал Келвин одному из разбойников.
Через некоторое время в дом ввалилась толстая пожилая рыбачка и с плачем кинулась на колени перед разбойниками.
— Кто ее пустил? — нахмурился Келвин.— Убрать немедленно!
Женщина вцепилась ему в ноги.
— Смилуйтесь!.. Пощадите!..— закричала она.— Оставьте мою! Не трогайте! Пропаду без нее! Вдова я, без кормильца! Как есть пропаду!
— За дочку, что ли, просишь? — поморщился Келвин.— Которая твоя?
— При чем здесь дочка? — удивилась рыбачка.— Я о свинье.
— Ну ты, тетка, даешь,— покрутил головой Хмарь.— Дочку не жалко, а о свинье убиваешься!
— Так дочку кормить надо, а свинья, наоборот, меня прокормит,— рассудительно объяснила та.
— Слышь, тетка,— буркнул Келвин,— не морочь нам голову. Проваливай, пока цела!
— Смилуйтесь! — еще громче завопила баба.— Отдайте! А взамен моей заберите ту, приблудную.
— Свинью, что ли?
— Не свинью — девку!
— Чего ты несешь? — рассердился Келвин.— Какую приблудную девку?
— А вон ту! — Женщина ткнула рукой в оконце на стоящего среди прочих деревенских молоденького чумазого паренька в драном картузе и донельзя замызганной бесформенной одежде.
— Какую — ту? — вконец обозлился Келвин.
— Не парень это! Девка! Пусть меня Боги покарают, девка! Ряженая она!
Заинтересованные разбойники выскочили из дома. Темьян неохотно оторвался от созерцания Небесного Уголка и поплелся следом за Келвином. Здоровяк не выспался и очень хотел есть.
Завидев приближающихся разбойников, парнишка бросился бежать, но его быстро догнали, скрутили и потащили к Келвину.
— Отпустите его,— скомандовал главарь.— Сейчас разберемся, кто тут ряженый.
Разбойники окружили их кольцом, но руки парня выпустили.
Лицо пленника покрывал такой толстый слой грязи, что разглядеть черты оказалось невозможно. Келвин брезгливо поморщился и сорвал изгвазданный, засаленный картуз с головы грязнули. Тотчас изумительные кудри пшеничным водопадом хлынули вниз, окутывая бесформенную фигуру мальчика, вернее, девушки, драгоценным, мягким плащом.
— Так-так! — Келвин резким движением разорвал темную, грязную рубаху, скрывающую силуэт пленника, и замер, уставившись на обнажившееся совершенство: нежная, чуть тронутая золотистым загаром кожа, соблазнительные полукружия грудей с небольшими розовыми сосками, тонкая талия и крутой изгиб бедер, теряющийся где-то за драными, бесформенными штанами ее маскарадного костюма.
Разбойники восхищенно присвистнули.
— Вот это да! — сказал Томвуд.
— И вправду девка. Да какая! — добавил Хмарь.
Пленница пришла в себя. Злобно зашипев, она оттолкнула Келвина и, опустив голову, быстро запахнулась в свои лохмотья.
Келвин мельком глянул на стоящую ближе всех бабу:
— Воды! Живо!
Затем он осторожно приподнял подбородок девушки, пытаясь рассмотреть ее глаза.
— Волосы и фигурка у тебя что надо, сейчас посмотрим на твою рожицу.
Пленница отшатнулась. Ее ресницы яростно взметнулись, открывая огромные ярко-синие глазищи, горевшие на чумазом лице подобно драгоценным сапфирам.
— Только посмей меня еще раз тронуть! — злобно прошипела она.
— И что будет? — усмехнулся Келвин.
— Я убью тебя! — отрезала пленница.
— Ты говоришь как мужчина,— поморщился Келвин.— Смирись со своей участью — она не так уж и плоха. Ты, вероятно, очень хороша собой, тебя купит какой-нибудь богатей и будет всю жизнь холить и нежить. Рядить в шелка и самоцветы. Кормить устрицами и пирожными. А здесь чего хорошего? Нищета да тяжкий труд. Нарожаешь кучу сопливых детей какому-нибудь деревенскому увальню. Будешь вставать ни свет ни заря. Работать, не разгибая спины. А так… — Он повысил голос, обращаясь ко всей деревне: — Ваши дочери получат куда лучшую жизнь, чем они имели бы здесь. Они будут жить в богатстве и довольствии…
— Так вы не разбойники, а благодетели,— злобно сощурилась пленница.— Может, вам еще и приплатить за разбой, а?
Келвин не удержался от усмешки, а Хмарь удивленно вскинул брови:
— Ох и дерзка ты, девка! Ты непохожа на деревенскую.
Баба, ходившая за водой, подобострастно приблизилась к ним и зашептала:
— Ненашенская она. Пришлая. Беглая, видать.
— Умой ее,— приказал Келвин.
Баба сунулась к пленнице с ведром, но та царственным движением отстранила ее и сама тщательно умылась колодезной водой. Затем вскинула голову и, вызывающе прищурив глаза, в упор уставилась на Келвина:
— Ну как, «благодетель», не разочарован?
— М-да,— протянул Келвин.
— Берем ее.— Хмарь кулаком пихнул его в плечо.— За нее можно получить целое состояние!
Келвин молчал, уставив задумчивый взгляд поверх голов, на свивающиеся в причудливые фигуры быстрые облака. Одно из них приняло явственное очертание приготовившейся к прыжку кошки. Келвин содрогнулся и машинально покосился на стоящего рядом зевающего Темьяна.
— Ты чего, а? — снова пихнул главаря Хмарь.
— Предчувствие… Эта девчонка принесет беду,— нехотя процедил Келвин.
— Так отпусти меня,— встрепенулась пленница.
— Келвин! Да ты в своем уме! — ахнул Хмарь.— Какие предчувствия? Хочешь, заплатим магу за амулет или наговор, но ее надо брать!
— Ладно, не дави на меня,— поморщился главарь, прогоняя наваждение.— Я просто сказал о предчувствиях… А ее мы, конечно, заберем… Ты прав, за эту девку много заплатят, это точно.
Пленница демонстративно вздернула точеный носик и отвернулась.
— Темьян,— позвал Келвин. Тот дернулся, застигнутый окриком посреди зевка, и вопросительно посмотрел на главаря.— Сторожи ее, Темьян, глаз с нее не спускай.
— Может, пусть лучше кто другой? — испугался урмак. Он только теперь по-настоящему взглянул на пленницу. Она показалась ему такой маленькой и хрупкой, что он побоялся неосторожным движением ей как-то повредить.— Почему именно я?
— Потому, что я так сказал! — отрезал Келвин.
Темьян тяжело вздохнул: он, как всегда, не посмел ослушаться. Парень перевел растерянный взгляд на пленницу. Она насмешливо улыбнулась ему:
— Не бойся, бугай. Я не кусаюсь.