Елена Малиновская

Летопись безумных дней

День начался, как обычно, ужасно. С трудом вырвавшись из крепких объятий Морфея, я уже с полчаса тупо таращилась в потолок, собираясь с мужеством для окончательного пробуждения. Вылезать из теплого, уютного гнездышка не хотелось. Тем более что и погода сегодня не располагала к бодрости духа и веселому настроению. За окном серела обычная московская зима середины декабря: слегка за минус, промозглый ветер, дующий в лицо и забирающийся под одежду холодными щупальцами, под ногами — чавкающая, склизкая каша.

Прервал ход моих нерадостных раздумий звонок в дверь. Нет, лично я ничего не имею против гостей, если только они ожидаемы и по возможности аккуратны. Люди же, расхаживающие по чужим квартирам с раннего утра, всегда вызывали во мне противоречивые чувства. С одной стороны, они могут принести что-нибудь сладкое к чаю — и тогда проблема приготовления завтрака ликвидируется сама собой. С другой стороны, не понимаю, что заставляет их подвергать свою психику столь серьезным испытаниям, как лицезрение угрюмых утренних лиц, еще не освеженных печатью разума и краской макияжа. Хотя все мы в душе немного мазохисты и авантюристы.

Подобные мысли сопровождали меня весь путь до прихожей. Брать в моем убогом жилище нечего, насильники обычно так рано не просыпаются, да и силе моего голоса позавидует любая пожарная сирена, поэтому я смело распахнула дверь без глупых предварительных вопросов. Интересно, хоть раз, когда бандита из-за запертой двери спрашивали «кто там», он отвечал правдиво?

На пороге стоял незнакомец в строгом черном костюме. Короткие темные волосы, карие глаза, высокий рост, на вид лет тридцать—тридцать пять, явно дорогая одежда. Почему-то я начинала жалеть, что не накрасилась с утра пораньше, а стою перед ним нечесаной лахудрой, обряженной в старенький байковый халат.

— Доброе утро, Элиза,— прервал затянувшееся молчание мужчина.

— Вы не туда попали,— неловко переступая босыми ногами, брякнула я.— Вам, вероятно, выше этажом.

И с радостью, что наконец-то скрою свою опухшую после сна физиономию от посторонних насмешливых глаз, я попыталась захлопнуть дверь. Не тут-то было. Рука незнакомца с легкостью остановила мой поспешный взмах.

— Доброе утро, Элиза,— повторил мужчина, потом с легкостью и какой-то элегантностью отстранил меня со своего пути и шагнул в прихожую.

— Что вам надо? — несколько фальшиво возмутилась я, семеня за нахальным гостем на кухню.— Денег у меня нет, так что грабеж отменяется и, между прочим, я вчера помыла полы, а вы тут следите грязными ботинками.

— Правда? — Мужчина, подняв брови, удивленно перевел взгляд на идеально чистую обувь.

— Ну следите просто ботинками,— пошла я на попятную.— Но кто вам дал право распоряжаться в моей квартире? Между прочим, я могу и милицию вызвать.

— Не можешь,— легко отмел мои возражения незнакомец.— Если бы ты хотела, то подняла бы крик уже тогда, когда я заносил ногу над порогом. А сейчас тебе интересно, что привело меня в столь жалкое обиталище.

— Не вижу ничего жалкого,— покраснела я.— Конечно, ремонт бы не помешал, но зато живу не в коммуналке, а в собственном малометражном раю.

— Если это рай, то как тесно должно быть в аду,— хмыкнул гость и испытующе уставился мне куда-то в переносицу. Через секунду ужасно засвербело в носу, и я оглушительно чихнула.

— Та самая,— обрадовался мужчина и по-хозяйски плюхнулся в мое любимое кресло.— Запретный мир тебя не изменил.

— Объяснитесь же наконец! — негодующе воскликнула я, вынужденная довольствоваться жалким, колченогим табуретом.— Вы врываетесь в мою квартиру, ведете себя как дома и вдобавок называете меня не моим именем. Если вы какой-нибудь черный риелтор и хотите присвоить мою жилплощадь, то спешу вас уведомить, что она не приватизирована и у меня полно родственников, которые по судам затаскают, если я ее вам отдам. Безвозмездно. Отдам безвозмездно, хотя они вас замучают тоже безвозмездно.

— Будем знакомиться,— невежливо прервал мой гневный монолог незнакомец и, порывисто вскочив, протянул мне руку: — Я Мердок, ты Элиза.

— Позвольте уточнить,— возразила я, машинально пожимая протянутую руку.— Я рада, что вас зовут Мердок, но мое имя Елена и было таковым с самого момента рождения.

— Это ты так думаешь,— пожал плечами Мердок.— Всем свойственно ошибаться. Впрочем, я здесь несколько по другому поводу. Что имя? Набор звуков, зовись как хочешь.

— Вот спасибо за разрешение,— с сарказмом произнесла я.— И зачем же ты (глупо выкать незнакомому человеку, если он упорно не замечает твоей вежливости), если не секрет, нарушил мой покой.

— Ну, предположим, пока не очень-то и нарушил.— Незваный гость вновь удобно расположился в кресле.— А здесь я, чтобы вернуть тебя на Землю Обетованную.

— В Израиль я пока не собираюсь,— глупо пошутила я.— Нет у меня подходящей родословной для эмиграции туда.

— Смешно,— холодно ответил Мердок.— У тебя всегда было специфическое чувство юмора.

— Извини, мы знакомы? — спросила я, наконец-то заинтересовавшись его туманными намеками.— Что-то не припоминаю знакомого с подобной внешностью и именем.

— Неудивительно,— усмехнулся мужчина, закидывая ногу на ногу.— Иначе Мастер трансформации незамедлительно последовал бы за тобой в этот вертеп уныния и посредственности.

— Я поняла! — торжествующе воскликнула я.— Ты — чокнутый ролевик. Какой-нибудь толкиенист. Но тогда ты точно ошибся адресом. Тебе дорога в Нескучный сад, да будет доброй твоя судьба, незнакомец.

— Я не понял ни слова из того, что ты сказала,— честно признался Мердок.— Если толкиенист — оскорбление, то я великодушно прощаю тебя.

— То есть ты не знаешь, кто такой Толкиен? — недоверчиво переспросила я.— Тогда ты точно не из нашего грешного мира. Не знать автора «Властелина колец» после выхода трилогии на большой экран? Быть такого не может.

— До тебя дошло наконец-то,— весело заулыбался гость.— А я пытаюсь тебе втолковать эту простую истину уже битых полчаса.

— Какую, что Толкиена в нашем мире знает любой мало-мальски грамотный человек? Это мне и без тебя прекрасно известно,— попыталась я вернуть разговор в мирное русло.

— Не прикидывайся глупее, чем есть на самом деле,— сердито взмахнул рукой Мердок.— Ты великолепно понимаешь, о чем идет речь. И поняла, откуда я прибыл, едва увидела меня на пороге.

— И из каких же краев ты, незнакомец? — Я лихорадочно соображала, что делать. Не сбежал ли он из психиатрической клиники? Вот черт! Может, сегодня там день открытых дверей? Иначе почему больные спокойно разгуливают по городу и тревожат покой мирных граждан? Одно радует — на буйно помешанного он не очень похож. Надеюсь, убивать меня не придет ему в свихнувшиеся мозги.

— Я не сумасшедший, Элиза,— словно прочитал мои мысли Мердок.— И ты это знаешь. Я прибыл, чтобы вернуть тебя…

— Да, я в курсе дела,— торопливо перебила его я.— Ты посланник Земли обетованной (интересно, чем я могла заинтересовать Моссад, или как там еще называют израильскую разведку?).

— Не принимай все в буквальном смысле.— Похоже, Мердок начинал терять терпение.— Я прибегнул к общеизвестному в твоем мире обозначению очень хорошего места, где все радостные и довольные.

Вот и впускай после этого незнакомцев в дом. Не зря мама предупреждала, что в Москве маньяки на каждом шагу. Неужели меня хотят отправить в лучший из миров? Я еще молода для смерти, да и грехов придется чересчур много отмаливать.

Побледнев от ужаса, я взглядом прикинула расстояние до порога. Может, все же попытаться задать драпака? Выбежать в подъезд и заорать во все горло? Нет, догонит, вероятнее всего. Да никто из соседей и не поможет. Сейчас защитников днем с огнем не сыщешь.

— Хорошо,— терпеливо вздохнул незнакомец и лениво поднялся из кресла,— я покажу тебе, кем являюсь на самом деле.

Он размашисто шагнул мне навстречу, как-то вдруг став раза в полтора выше ростом. Черная тень исказила контуры маленькой кухоньки, застыв в пустых глазницах окон слепотой ночи. Смолк шум оживленной московской улицы. Лишь темнота одиночества вокруг… И тишина, которая отдается звоном в ушах оглушительней грохота небес. Я вжалась от неожиданности в стул, пытаясь сообразить, не брызнули ли мне какой гадостью в глаза, раз зрение так внезапно отказало мне. А незнакомец вкрадчиво прошептал:

— Вспомни, Элиза, свои сны. Хочешь, я угадаю, что тебе снилось сегодня? Ничего… Провал в сознании. И так каждую ночь. Ни намека на проблеск фантазии, никогда.

— Гениально,— недоверчиво процедила я (кстати, никогда не думала, что галлюцинации заразны).— Молодец, угадал. Что дальше? Начнешь метать молнии из глаз или превращать воду в вино? Учти, психически я весьма устойчива. В свое время довелось поработать учительницей в коррекционной школе. Дешевыми фокусами меня не вывести из строя.

Комната быстро приняла привычные очертания. Так-то лучше. Не сказать, чтобы я очень испугалась, но не в своей тарелке уж точно себя почувствовала. Мердок опять восседал в кресле, задумчиво взирая на меня темными и на удивление печальными глазами.

— А знаешь, почему ты не видишь снов? — почти ласково поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Потому, что тебе больно. Больно вспоминать, чего ты лишилась в стародавние времена по глупости и безрассудности. Больно осознавать безрадостность и серость здешней… не жизни — существования — после полной приключений, опасности и огня той, другой стороны… Вспомни. Ты ведь принадлежишь не этому миру. Совсем другому, из которого некогда была изгнана. Впрочем, любое наказание имеет обыкновение заканчиваться.

— Да ладно,— с усилием хохотнула я.— Так я и поверила. Другой мир, другая сторона. Может, еще чего занимательного придумаешь? Прямо приятно слушать, когда кто-нибудь так складно врет в моем присутствии. В любом случае, смею тебя огорчить, мне и тут неплохо живется. Поэтому никуда я с тобой не пойду. Ты ведь это мне хотел предложить?

— Не пойдешь? — изумленно изогнул одну бровь незваный визитер.— Как это так?

— Очень просто,— пожала я плечами.— Знаю я вас, гипнотизеров дешевых. Пару фокусов покажете и в секту какую-нибудь уволочете. Так вот, хочу тебя расстроить: можешь хоть тысячу раз быть посланником другого мира, в котором, предположим, моего возвращения ждут с нетерпением. Это все равно ничего не меняет. У меня здесь дом, семья, работа, пусть и нелюбимая, зато нормально оплачиваемая. Остальное неважно.

— Правда? — нарочито удивился мужчина.— Хм… Дай-ка подумаю. Значит, дом, семья и работа. Дом — маленькая конура, тесная и мрачная.

— Не мрачная,— хмуро возразила я.— Просто окна на север. Зато летом нежарко.

Но Мердок, не слушая моих жалких оправданий, продолжал увлеченно загибать пальцы, перечисляя недостатки моей жизни:

— Семья… Интересно, ты когда свою семью последний раз видела? Раз в неделю пять минут по телефону поговорить со старшей сестрой — великое достижение. Ведь сама прекрасно знаешь, что она тебя недолюбливает, после того как родительская квартира к тебе перешла. Думаю, твоя сестра не стала бы особо горевать по поводу твоего внезапного исчезновения. Сколько у них там детей? Двое уже? И маленькая комнатка в коммуналке. Нет, немного бы поплакала, конечно. А потом с радостью переехала жить сюда. Жилищный вопрос многое значит в родственных отношениях, мне ли это объяснять.

Я пожала плечами. Доля правды в его словах присутствовала. Но это еще не означало, что в остальном он тоже был прав.

— Что там дальше? — переспросил мужчина и сам же ответил на этот вопрос.— Работа. А вот с работой завтра тебе придется проститься. Уволят тебя.

— Чего? — поперхнулась я.— Как это — уволят? С какой стати?

— Увидишь,— сухо бросил незнакомец, встал из кресла и небрежно смахнул с брюк невидимую ниточку.— Кстати, я рад, что ты не стала откровенно мне лгать. Хоть про друзей не вспомнила. Точнее, про лучшую подругу. Как ее, Маша, что ли? Ах да, забыл, после той вечеринки на даче, когда ты обнаружила своего без пяти минут жениха в ее постели, у тебя не осталось ни так горячо любимого парня, ни подруги. Вроде бы у них уже первенец родился? Помнится, тебя даже на крестины приглашали. Но ты почему-то отказалась…

— Прекрати! — взмолилась я, до боли закусывая губу и пытаясь сдержать невольные слезы. Слова незнакомца наотмашь ударили по самой больной ране. Сразу вспомнился тот вечер. Пустые, пьяные глаза парня, без которого, казалось, жить не сможешь. Подругу, с трудом сдерживающую торжествующую улыбку. Черт, а мне ведь почти год потребовался, чтобы это забыть.

— Прости,— смущенно отвернулся Мердок, мгновенно успокаиваясь.— Я увлекся. Я просто хотел показать тебе, что вся твоя хваленая жизнь здесь — лишь злая и жалкая пародия того, что ты получишь при возвращении в свой настоящий дом.

— Тем не менее она меня полностью устраивает,— упрямо повторила я.— И потом, я просто не верю в другой мир. Так что ты зря теряешь время.

— Ну хорошо,— притворно тяжко вздохнул Мердок.— Я докажу тебе, что все, о чем я говорил, правда. Дай мне сутки. Завтра вечером я буду ждать твоего окончательного решения.

И он сделал шаг мимо меня, по направлению ко входной двери.

— Постой,— шмыгнула я носом и с неожиданным любопытством спросила: — Хорошо, представим на мгновение, что ты прав. Хотя это безумие так полагать. Но в любом случае мне просто интересно. А что я должна буду делать в твоем мире?

— Как сказать,— запнулся на мгновение Мердок.— Во-первых, просто жить в свое удовольствие. Я уже говорил, что тут ты находилась в качестве… заключенной, что ли. Во-вторых, иногда готовить мне кофе.

— Ага,— язвительно перебила я.— И подавать его в постель. Великолепная перспектива, ничего не скажешь.

— Почему в постель? — покраснел от смущения мужчина.— Я ничего подобного не имел в виду.

Пришел черед смутиться мне. В самом деле, еще подумает, что я к нему клеюсь. Сразу же с неприличными предложениями к незнакомому мужчине пристаю.

— Словом, мы найдем тебе занятие по душе,— уверил меня Мердок, наконец-то справившись со своим волнением.— Не беспокойся. В крайнем случае — никто тебя не заставляет работать. Будешь жить за счет государства.

— Я не хочу быть обыкновенной нахлебницей,— возмутилась я, поднимая глаза на собеседника, и обомлела. Кухня была пуста. Лишь еле шевелились занавески от легкого сквозняка.

Надо ли говорить, что после столь волнующего визита воскресенье тянулось для меня как тысяча часов мучительного ничегонеделания. Нудные хлопоты по хозяйству, ни к чему не обязывающие и занимающие лишь руки, но не ум. Бесконечная говорильня по телевизору, не позволяющая отвлечься от надоедливого сегодня. Книга, которую я не могла дочитать уже пару месяцев, отвлекла меня максимум на полчаса. Под конец дня я взвыла от скуки. Пожалуй, даже если этот чудак и ловко дурил мне мозги, то по крайней мере он делал это весело и с юмором. Интересно, что случится завтра, и случится ли вообще. Хотя чего я зря беспокоюсь? Могу поспорить, что ничего не произойдет. В самом плохом случае это все окажется дурацким розыгрышем. Другой мир — чушь ведь, не правда ли? Да кто этому поверит?!

От переживаний я даже выпила на ночь рюмку коньяку. Темная маслянистая жидкость легко скользнула в желудок, а я, как настоящий знаток, поспешила закусить тоненьким ломтиком лимона. Да, если так дело дальше пойдет — сопьюсь вконец.

Тем не менее напиток оказал свое целебное воздействие, и алкоголичка без стажа быстро провалилась в черный колодец небытия. Но вот клянусь, наутро я проснулась с непонятным чувством предвкушения чуда. Так бывает накануне Нового года, когда кажется, что все на свете возможно, что Дед Мороз действительно живет где-то на Северном полюсе и сегодня он обязательно выполнит твое самое заветное желание, в котором боишься признаться даже себе. И ты обязательно начнешь жизнь без вредных привычек, и мир будет лучше, чище и добрее. Но приходит вечер, и в гости без спроса заваливается пьяная кодла друзей, уже набравшаяся по пути к тебе, вместо сказки болит голова, твоя любимая чашка оказывается разбитой, и предстоит уборка последствий чересчур бурного празднования родственников и просто знакомых. Твои мечты вновь не сбылись, и ты тянешь лямку повседневности целый год, чтобы потом еще раз обмануться, и так до бесконечности.

Сборы на работу проходили на автомате. Просчитаны даже секунды. Короткий марш-бросок до метро, привычная давка и битва за право выйти на нужной остановке. Все как обычно, как несчетное количество раз до этого.

— Уф,— выдохнула я, снимая дубленку и кратким кивком приветствуя коллег по несчастью, пардон, сослуживцев.— Ну и погодка. Метет как в Антарктиде.

— Можно подумать, ты бывала на Северном полюсе,— презрительно фыркнула Ирочка — личная секретарша нашего босса и по совместительству удовлетворительница его тайных сексуальных фантазий. Миловидная, достаточно глупая для служебных романов и мнящая себя главной интриганкой офиса.

— Положим, Антарктида — это Южный полюс,— мягко поправила ее я и задумчиво уставилась в окно. А там царила непогода. Белые хлопья торжественно кружились в загадочном танце, укрывая город нетронутой белизной снежного покрывала. Бесновался ветер, пригибая к земле чахлые деревца, заставляя стекла жалобно дрожать в унисон ледяному дыханию зимы. Медленно тянулись часы обычного дня офисного работника. Звонки, факсы, электронная почта. Все как обычно, как миллион раз до этого.

— Красавица, зайди ко мне,— выглянул из-за двери наш главный царь и бог, короче говоря, начальник отдела Гарик. Ирочка недовольно надула губки, оскорбленная комплиментом в мою сторону, а я направилась в его обиталище.

— Тут такое дело,— смущенно покашливая, издалека начал Гарик, обходя меня по крутой траектории и усаживаясь в кресло.— Мне как-то не очень удобно тебе напоминать о тех трудностях, с которыми столкнулась наша контора в последнее время. Сама понимаешь, недостаток клиентов, мало заказов. А ты проработала среди нас меньше всего времени, да и специальность-то, по сути, у тебя совсем другая, причем очень востребованная.

— Ага,— ехидно перебила его я.— Знакомьтесь, укротительница диких зверей и змей, проще говоря, учитель биологии и химии. Куда-куда, а в школу я больше в жизни не вернусь, я такого и врагу не пожелаю. Говорите прямо, я уволена?

— Ну не совсем.— Гарик нервно закурил.— Понимаешь, у нас сменился директор. Новая метла по-новому метет, и грядет сокращение штатов. Я не в праве сам выбирать кандидатов на выбывание, но рекомендовать буду тебя, так что без обид.

— Понятно,— процедила я. Как тут не вспомнить Мердока с его зловещим предсказанием о моем увольнении. Хотя, если подумать, обычное совпадение, ничего удивительного. Это должно было случиться рано или поздно. Начальник просто нашел козу отпущения, ведь не Ирочку же ему выгонять. Одним скандалом та не ограничится, до жены дойдет, а теплого местечка не позволит себя лишить. А Гарик этого ой как боится.

— Позвольте мне самому решать, с кем продолжать дело, а с кем нет,— прервал нашу беседу приятный знакомый голос. Гарик как ошпаренный выскочил из кресла, а я, оборачиваясь к вошедшему, уже знала, кого увижу на пороге.

Мердок остался в том же черном костюме. Непроницаемые карие глаза с усмешкой подмигнули мне и холодно смерили Гарика с ног до головы. За его спиной маячила донельзя испуганная Ирочка, которую мужчина одним лишь взглядом отстранил с дороги.

— Да-да, конечно, Дмитрий Александрович.— Гарик услужливо подскочил к незнакомцу, делая знак Ирочке принести кофе.— Извините, не ожидал вас сегодня.

Я прикусила язык. Мердок — интересное имя, а еще интересней сказка про другой мир. Ларчик-то просто открывался. Забавные методы у этого директора, а я ведь чуть не поверила ему.

— Оставьте нас, пожалуйста, с подчиненной наедине,— тоном, не терпящим возражений, приказал Мер… извините, Дмитрий Александрович.

Гарика словно ветром сдуло из кабинета. Видимо, хорошая репутация была у этого хамелеона, раз его так боится начальник отдела. Впрочем, мне терять уже нечего, вряд ли меня оставят на работе, после того как я продемонстрировала свою внушаемость и неустойчивую психику. Будем играть напрямую.

— Значит, другой мир. Значит, ничему не удивляйся,— начала я, все больше распаляясь от перечисления его прегрешений.— Значит, Мердок, и никак иначе. А я еще, дура, поражалась вашей осведомленности о моей жизни. Наверное, служба безопасности поработала на славу. Из вас вышел бы великолепный актер, Дмитрий Александрович.

— Не забывай, ты разговариваешь со своим непосредственным начальством на данный момент,— мягко прервал меня… — уж не знаю, как и назвать; ладно, для краткости — Мердок.

— Боюсь, вы больше не властны надо мной. В этой конторе у меня нет будущего,— усмехнулась я, раздумывая, не уйти ли прямо сейчас, с грохотом хлопнув дверью напоследок.

— Здесь остаться и не мечтай.— Мердок довольно потер руки.— А мое предложение остается в силе. Кстати, переходи на «ты», раньше это у тебя замечательно получалось.

— Раньше я не подозревала, что вы директор нашей фирмы.

— Какая чушь,— отмахнулся Мердок.— В Пермире я, пожалуй, второй по могуществу человек. И что?

— Хватит вешать мне лапшу на уши,— с глухой яростью рявкнула я. Дверь в приемную, приоткрывшаяся было за секунду до этого, поспешно захлопнулась. Представляю, какое творится столпотворение возле замочной скважины. Каждый хочет урвать свой кусок сплетни.

— Шутки в сторону, Элиза.— Мердок улыбкой отреагировал на мой нешуточный всплеск эмоций.— Я не обманывал тебя вчера. Другой мир — не выдумка, он существует на самом деле, и тебе понравится там, обещаю. Это ведь твоя родина. В Запретном мире тебе не удастся найти подходящий род занятий. Это не угроза, просто констатация факта. Ты достойна большего. Можешь отказаться, но тогда не уверен, что Гарик оставит тебя на прежнем месте. Ты давно у него как бельмо на глазу. А тут появится подходящий повод. Решай. Настаивать не буду. Просто подумай — почему бы не рискнуть и не попробовать мне поверить. На один лишь вечер. Или ты всерьез предполагаешь, что директору фирмы больше заняться нечем, как разыгрывать своих подчиненных?

— А как я объясню родным и сослуживцам свое исчезновение? — глупо поинтересовалась я.

— Скажешь правду, что тебе предложили новое место в отдалении от Москвы.— Мердок подошел ко мне и взял за руку. От его пальцев веяло теплом и каким-то умиротворением. Будто все беды и горести отступили в сторону и на горизонте вновь замаячил отблеск надежды.

— Ты уже согласна,— отметил он, вглядываясь в мое лицо.— Иначе не начинала бы торговаться. Поверь, о родных всегда вспоминают в последнюю очередь, когда не остается иных аргументов. Скажи «да», а об остальном позабочусь я.

Я молчала. Круто поменять жизнь совсем не так легко, как кажется. Вдруг все обман? Как жить дальше с ощущением того, что была на грани счастья? В противовес еще лет сорок—пятьдесят такого же существования, размеренного, как тиканье часов. Как тяжело решиться…

— Я согласна,— тихо прошептала я.— Пусть все летит в тартарары, пусть ты нагло лжешь, но я согласна. Будь что будет.

В дверь тихо поскреблись.

— Войдите,— повелительно крикнул Мердок, делая шаг назад и пряча удовлетворенное лицо в полумраке ранних сумерек.

В кабинет вошла Ирочка, держа на вытянутых руках поднос с тремя дымящимися чашками. Помещение наполнил аромат свежесваренного кофе. Только сейчас я поняла, как долго продолжался наш разговор и как я успела проголодаться за это время.

— Надеюсь, вы все обсудили,— вперед нерешительно выступил Гарик.— Не знал, что вы были знакомы ранее.

— Вы даже не представляете, насколько долго мы знаем друг друга,— вполголоса отметил Мердок, прихлебывая обжигающий напиток.— Тем не менее Елена больше работать в вашем офисе не будет. Скажите своей секретарше, чтобы сегодня же, нет, сейчас же приготовила все документы на перевод.

— И куда же вы забираете от нас самую квалифицированную служащую? — вымученно пошутил Гарик.— Так мы останемся без лучших кадров.

— Ваша правда.,— Мердок с загадочным видом выдержал паузу.— Елена отправится на стажировку за границу. Боюсь, вы с ней больше не пересечетесь. Если ей там понравится, а я в этом не сомневаюсь, то она в вашу фирму и вообще в Москву не вернется.

— Повезло,— завистливо вздохнула Ирочка и томно взглянула на Мердока.— А еще для одной девушки у вас места не найдется? Учтите, у меня очень разноплановые таланты.

— Не сомневаюсь,— отрезал Мердок.— Кажется, вам дано задание. Почему вы еще здесь?

Ирочка злобно покосилась в мою сторону и вышла из кабинета. Кажется, только что на моих глазах родилась новая легенда о причинах возвышения вашей покорной слуги. И, боюсь, моя репутация пострадает безвозвратно.

— И когда же Елена уезжает? — подобострастно согнулся в полупоклоне Гарик.— Быть может, вам нужна служебная машина, я могу устроить.

— Обойдемся своими силами.— Мердок со стуком поставил пустую чашку на стол.— Нам пора, Елена. Прощайся с коллегами.

Я обвела взглядом наш небольшой офис. Вот и все. Прощайте, подковерные интриги, грязные сплетни. Уж о чем о чем, а о них я никогда не буду скучать. Машинально пожимая руки, благодарно кивая головой на пожелания счастливой дороги, я в очередной раз поразилась, как быстро работает сарафанное радио. Казалось, не прошло и десяти минут, как я решилась на экстраординарный шаг, а о моем отъезде знали уже все.

— До свидания,— последний раз громко попрощалась я, стоя на пороге. Мердок предупредительно открыл передо мною тяжелую дверь. Мы молчали, спускаясь по лестнице. Лишь на улице, когда метель приняла нас в свои объятия, я спросила:

— И что дальше? Не дай бог ты скажешь, что подошел конец затянувшейся шутки…

— Что ты,— мягко опроверг мои сомнения Мердок.— Слишком жестоко даже для меня так обманывать людей. Верь и иди. Я буду рядом.

Порыв ветра отнес его последние слова в сторону. Мир вокруг меня сходил с ума, бросая пригоршни ледяной крупы за шиворот, будто стремясь остановить на нелегком пути. Я брела, еле переставляя ноги в вязком месиве снегопада. За плотной пеленой белого сумрака исчезла Москва, пропали ее грязные улицы и унылые, нахохлившиеся дома. Только двое на свете: я и обезумевший ветер, заметающий мои следы. Только двое: я и снег, преграждающий мне путь. Прошлая жизнь в полумраке забытья: была ли она или просто привиделась? Кто я? Одна из снежинок в дыхании всемогущего волшебника? Жалеть? О чем? Почему я плачу тогда и почему эти слезы так сладки? Они словно смывали с моей души копоть бессмысленных дел. Пустыня одиночества, бесконечная и непреодолимая, вся жизнь — дорога в никуда…

Все кончилось. На миг, проваливаясь во тьму забытья, я увидела дивный город на холмах побережья. И, словно приветствуя меня, с крепостной стены в небо стрелой взмыл золотистый дракон, светлым брюхом прочертивший полосу в багряных лучах заката.