Галина Черная
Джинния против!
К храму богини мы двигались, уже весело щебеча и держась за руки, как две школьницы, сбежавшие с уроков. Но по пути из какого-то переулка на нас вылетел обезумевший баран, едва не сбивший Акису с ног! Следом за ним, запыхавшись, спешил какой-то торговец, устало размахивающий палкой. Одного взгляда в запуганные глаза животного было достаточно, чтобы я поняла, кто перед нами…
— Это наш баран, милейший!
— Так возместите мой ущерб! – сердито закричал торговец, — Это животное нахально сожрало целый пук салата из моей корзины и не поперхнулось, клянусь Аном!
Дочь джиннов молча протянула ему горсть серебра, царственным жестом повелев удалиться. Я всё поняла.
— Ты стащила деньги у отца Дома табличек?!
— Он смотрел на меня откровенным взглядом и получал удовольствие, наслаждаясь моей красотой, — резонно парировала она. — За всё надо платить! А ты, царственный воришка, что скажешь в своё оправдание?
— Он осмелился, бе-э, поднять на меня палку, которой отгоняют от прилавка вороватых уличных мальчишек! – пристыженно пискнул баран, опуская неумную голову.
— Странно, что тебя уже не ищут. Я думала, за бесхозного барана назначена награда…
— Мой враг решил, что ему не грозит, бе-э, опасность от животного. Помогите мне вернуть трон, у меня есть план. Толковый план, бе-э-э!
— Что там говорил тот странный мальчишка, — стала навскидку припоминать я. — Кажется, «Помогите овце, нуждающейся в помощи», так это не иносказательная фраза? Получается, что имелся в виду наш баран.
— Я – царь! – он смешно притопнул задней ножкой.
— Если мы сделаем из него человека, он, как царь, поможет нам вернуть Мишу.
Акиса покачала головой за спиной барана. Действительно, зачем ему тогда нужно будет нам помогать? Пойдем другим путем…
— Сначала мы спасем моего друга, он умный и сильный, а находясь на свободе, уж точно придумает, как помочь тебе. Только сначала нам нужно пробраться в храм богини, знаешь какую-нибудь тайную дверку? Простым смертным, полагаю, туда вход заказан, так что нам понадобится твоя помощь…
Баран поджал губки, ему не нравилось, что ему не подчиняются, но он засунул свою гордость под курдюк и заговорщицким шепотом сказал:
— Хорошо, я вам помогу.
…Окруженный каменным забором зиккурат Инанны почти ничем не отличался от зиккурата Ана, разве только выглядел более прибранным и аккуратным. Наклонные стены ярусов-ступеней были выкрашены в белый, красный и чёрный цвета.
— Господин бара… то есть великий царь, а почему у зиккуратов стены разноцветные, для красоты?
— Да, но не только. Первая облита чёрным асфальтом и посвящается подземному миру, вторая — красный краплак – миру земному, а белая известка — её после пары дождей уже приходится обновлять — небу.
— Красный цвет мой любимый, — сказала я погромче, на всякий случай. Всё-таки мы собирались осквернить жилище богини незаконным вторжением, как бы она не отправила нас в белый или чёрный миры…
— Зиккурат не имеет внутренних помещений, но оснащен подземными лабиринтами. А жрецы живут в доме рядом. Ходят слухи, что некоторых избранных жрецов она уводит с собой в эти лабиринты, населенные демонами и устраивает там с ними разнузданные оргии! Жаль, что у нас Ан покровитель города, я как царь служу только ему и не могу принять участие в ритуалах богини.
— Просто объяви, что Ан сказал тебе, будто уходит на покой и оставляет бразды правления своей дочери. И велит, чтобы оргии в её честь не прекращались никогда.
— Ты думаешь, наши боги выдумка? — оскорбился царь-баран.
— Может, они демоны, притворяющиеся богами? – не удержавшись, пробормотала я, но совсем тихо, чтобы не ранить религиозные чувства барана. Более ортодоксальная в вопросах многобожества, Акиса лишь презрительно сплюнула на песок и растерла кончиком туфли, показав всё своё отношение к древнешумерским богам.
— Идем же, о нерешительная…
— Жутковато немного… А ты можешь сделать нас невидимыми?
Акиса попыталась что-то произнести, у её ног взвился небольшой фонтанчик пыли и тут же осел обратно…
— Не получается, здесь одна только её власть. И мы должны ей подчиниться.
— Ещё чего! Она положила глаз на моего парня, и я не обязана…
— Ты хочешь его вернуть?
— Конечно, хочу. Ладно, я буду вежливой…
— И постарайся не думать о ней плохо, она услышит, и кто знает, каким пыткам подвергнет тебя за это, — предостерег баран, подходя к самым воротам.
— Думаешь, она уже знает, что мы здесь? – пролепетала я.
— Кажется, её сейчас нет. Нам повезло. А жрецы должны быть в своем доме, сегодня у них выходной.
Входом в город-храм Инанны служили деревянные ворота из необструганных досок. Ни тяжелых замков, ни стражи, ни привратников, всё нараспашку, заходи, бери, но видимо, никто из местных не рисковал. Все знали, что почём…
— Не слишком ли простецкая дверь для такой сиятельной богини? – не сдержала я сарказма, на секунду забыв, что опасно иметь крамольные мысли по отношению к хозяйке.
Но не ревновать было трудно, как ни гони мысли, воображение рисовало перед глазами страшные картины. Как мой Миша её обнимает, как целует её, как она с ним… брр, нет! Только не это, мама-а…
Я потрясла головой, основательно перетряхивая несущие угрозу фантазии. Так-то лучше. Пока мыслишки приходят в себя, можно успеть переключиться на что-нибудь более безболезненное. А вот буду думать, как интересно завивается шерсть на бедрах у нашего барана, какими красивыми колечками…
— Что это ты там у меня увидела? – подозрительно поинтересовался владелец руна.
— Ничего. — Я поспешно отвела глаза, и сразу вернулись мрачные мысли.
— Так вот, не простецкая, — объяснял царь-баран. — Это амбарные, бе-э, ворота – её символ. Она ведь не только покровительница продажных женщин, но ещё и хранительница продовольственных запасов, богиня фиников, зерна, бе-э, мяса и шерсти. Всё, теперь молчок, мы на её территории…
Войти на её территорию оказалось несложно, Акиса справлялась с любыми замками, если на них не было заклятия сильнее её магии. А тут и замков не было, одна массивная задвижка, закрывающая ворота изнутри. Как оказалось, на ней не было никакого заклятия, она отодвинулась легко и бесшумно. Баран, толкнув лбом ворота, как мужчина вошел первым, мы с джиннией следом за ним…
Было очевидно, что богиня увлекается садоводством. Повсюду пальмы в кадках, висячие сады, состоявшие из всяких марант, лимонников и апельсиновых деревьев. Кустарники, цветы, везде зеленые газончики, журчание искусственного ручейка. Прямо санаторий какой-то…
Мы только-только успели спрятаться за большой агавой, как со стороны дома жрецов, тоже с садом на крыше, донесся шум. Оттуда спешно выходили юноши в белых набедренных повязках и с закрытыми белыми платками лицами. Они что-то выкрикивали или просто громко переговаривались, мне даже на секунду показалось, что скандировали. Сердце трепыхнулось в надежде увидеть Мишу…
— Они всегда так шумят? Я думала, жрецы должны ходить, опустив очи долу и бормоча молитвы, — неуверенно сказала я.
— Может, ты их путаешь с христианскими монахами? – спросила Акиса.
— Бе-э, что-то здесь не так… — пробормотал баран, мы отступили в глубь сада и… в тот же момент рухнули в яму! Неужели ловушка…
Нет, непохоже. По крайней мере, мне всегда казалось, что ловушки такого рода должны быть оборудованы заостренными кольями на дне или уж полны всяких скорпионов, а тут ни одного не видно… Что уже не может не радовать.
Во всем надо находить хорошие стороны, даже когда ты сидишь в глубокой яме с гладкими стенами, отбитой попой в грязной жиже, а в ней плавают безобидные белые корешки. Баран ворчал рядом, скользя копытами…
— Ножки целы?
— Спина-а…
Акиса плавно спланировала следом за нами, но зависла, не желая опускаться в грязь.
— Я могла и не прыгать сюда, а просто подождать, но решила, что не могу оставить вас одних на ужасную гибель в жутких мучениях, — с достоинством произнесла она. Кажется, навязывается на благодарность, которую ещё не заслужила… — Червей убрать?
— Твоя магия ведь здесь не действует, так как же… Каких ещё червей?! – неожиданно вскричала я, вскакивая на ноги, баран с испуганным беканьем спрятал голову мне под бочок, и я успокаивающе его погладила.
У Акисы вырвался из пальца зеленый луч света, и белые корни исчезли, то-то я удивлялась, что они копошатся.
— Я не хотела использовать свою силу, чтобы не прогневить хозяйку этого места, но она первая начала. А у джиннии, верующей в единого Аллаха, всегда есть мощь против лжебогов и богинь… Смотрите!
Я сощурилась, с трудом разглядев под слоем глины и грязи ржавую железную дверь. Теперь понятно, что в яму мы попали неспроста. Отлично, что же у нас там за дверкой?
За ней оказался какой-то тоннель, по его утрамбованным стенам стекала вода. Относительно высокий потолок, мы шли почти не пригибаясь, хоть и хлюпая по лужам. За первым же поворотом мелькнул свет. Он исходил из шара в руках юной девушки, стоящей поодаль в прозрачном непромокаемом плаще. Похоже, что в их времени уже был изобретен целлофан или нечто очень на него похожее. По крайней мере, явно имеющее ту же химическую формулу. Под плащом чуть менее прозрачное, украшенное камнями, тонкое облегающее платье. Голые руки унизаны браслетами, а пальцы перстнями. И фигурка ничего себе…
— У Инанны ещё и жрицы есть? – подозрительно сощурилась я.
— А как же! – удивленно откликнулся образованный баран, — А кто ей косы, бе-э, будет заплетать? Наполнять ароматические корыта? Массировать пятки? Сурмить брови? Мужчины такие, бе-э, вещи делать не умеют.
— Мой Яман-баба всё это делает, — гордо похвасталась джинния. – Ну-у, кроме бровей. Но он их умеет выщипывать, э-э, себе…
— Он выщипывает себе брови?! Вот почему они у него в ниточку. А я думала, он их химическими реактивами сжег, когда свои колдовские зелья готовил. Надеюсь, жрицы не в одном доме со жрецами живут? Я только обеспокоена, не помешает ли это ритуалам? — поспешно добавила я, чтобы не быть заподозренной в патологической ревности.
К этому моменту мы подошли к девушке вплотную, поскольку она в нашу сторону и шага не сделала, всё ждала, когда мы сами подойдем. Ну, конечно, там, где она стояла было гораздо чище – усыпанная желтым песочком площадка, а не земляная жижа с червями.
Жрица откинула капюшон плаща:
— Я ниндингирра!
— Очень приятно, а я Аглая, — опередила я всех.
— Это не имя мое, а ранг, — оскорбленно произнесла она, держа так высоко подбородок, как будто в детстве ей в воротник зашивали колючки кактуса, как будущей королеве Виктории листья остролиста для воспитания привычки смотреть на всех свысока.
— Я верховная жрица храма, моими устами говорит богиня!
— Уже говорит? В смысле прямо сейчас? – всполошилась я. Акиса ткнула меня кулаком под ребра. Это успокоило. Хотя и вызвало нереализованное желание дать сдачи…
— Пока говорю я, а ты слушаешь, непочтительная к высшим должностям. Тебе придется пройти семь врат.
И тут девушку встряхнуло, как от удара электрическим током, она икнула два раза и уставилась на нас абсолютно бессмысленным взором. Возникла неловкая пауза…
— А это всё ещё вы? Или уже богиня? – первым не сдержался баран, да, любопытство не только женский удел.
— Я богиня Инанна!
— Ой, очень приятно, — поспешила поздороваться я, отпихивая царя в сторону, — А вы так похожи, просто буквально один голос. Меня зовут….
Но богиня или жрица равнодушным жестом призвала меня к молчанию.
— Если ты пройдешь семь врат, я отдам тебе твоего любимого. Ха-ха-ха-ха…
Я обрадовалась неожиданному счастью, и даже в ладоши захлопала, вот только её смех немножко смущал. Может, в этом предложении кроется какой-то подвох? Что там ещё за семь врат? Сейчас тычок Акисы под ребро мне бы очень помог в правильной оценке ситуации. Но она лишь шепнула на ухо:
— Соглашайся, о медлительная в принятии решений. Она благодарит тебя, госпожа! Моя подруга принимает предложение, только просит минутку на приготовления.
Жрица недовольно поджала губы, но кивнула. Баран с джиннией отвели меня в сторону, рогатый венценосец явно чему-то дико радовался.
— Что это тебя так осчастливило? Кажется, ты ещё не превратился в разочарованного, в смысле расколдованного принца.
— Я не радуюсь, это гримаса страдания, — с трудом удерживая разъезжающиеся в улыбке губы, нагло соврал барашек. — Ты попала на её любимое развлечение — в каждом из ворот с тебя будет исчезать часть одежды, а если на тебе её было минимум и она закончится, слезут волосы, потом кожа, потом…
— Замолчи, хватит! Акиса, и ты это тоже знала?! Значит, знала и не сказала, пока я не согласилась?! Как ты могла?
— Время идет, — спокойно ответила она, — Вот что я подразумевала под «минутой для приготовлений», моя неблагодарная сестра…
В то же мгновение я согнулась под тяжестью одежды, опустив глаза и едва удерживаясь на ногах. На мне нараспашку сидели три пары норковых шуб, ондатровое манто, бальное платье Одри Хепберн из «Сабрины», костюм эвенкийского шамана, маленькое чёрное платье от Шанель, все платья Золушки из «Три орешка для Золушки», единственное платье Мартишии из «Семейки Адамс», мини-бикини шестьдесят девять из «Бриллиантовой руки» и коричневая шляпка мисс Марпл. Её я сняла, повертела в руках и пожертвовала барану… Он тоже выглядел в ней как идиот.
— Сп-сибо, — пыхтя, выдохнула я, — ты нст-яща-а п-друга!
Обнять её не удалось, джинния повернула меня на девяносто градусов и я с удивлением увидела то, чего здесь только что не было. Бесконечное белое пространство и семь алебастровых ворот-арок. Акиса подтолкнула меня вперед.
— Иду, иду, чего уж там, — сквозь зубы пробормотала я. — Ну, держись, любимый, весь этот стриптиз – только ради тебя! И я это припомню…
…В первых воротах меня осыпало шерстью, я чихала как заведенная и плевалась во все стороны. Притом едва не упала, запутавшись ногами в длинном козлином руне…
Во вторых – меня осыпали зерном. Вернее, пытались им осыпать, я еле увернулась, а на том месте, где только что стояла, – уже высилась приличная гора немолотой пшеницы тонны на две! Я бы оттуда вовек не выплыла…
Когда проходила через третьи, меня закидали финиками, последняя шуба исчезла, и платье Одри Хепберн было испорчено бесповоротно! В другой ситуации я бы даже всплакнула, но сейчас главное было удержаться на ногах и дойти-таки до финала!
Помните, за что отвечала Инанна в древнешумерском пантеоне? Так вот, я с трепетом ждала, что же меня ждёт в четвертых. У этих ирреальных существ однообразные развлечения, джинн Повелитель Воды примерно так же проводил свободное время. Может, это о чем-то говорит? Например, о том, что у «высших существ» напрочь отсутствует фантазия и оригинальность мышления…
Так что перед четвертыми вратами я задержалась, выравнивая дыхание. Тут ведь с наскоку не пройдешь, не пробежишь, радуясь в душе, что победила. Всё предусмотрено, нельзя проскочить достаточно быстро, чтобы тебя не обсыпало чем-то из того обширного списка продуктов, которому она покровительствует.
От ворот до ворот не меньше пяти шагов. Всё равно можно в два прыжка преодолеть, скажете вы, но только не тогда, когда твои ноги по щиколотки утопают в меду (похоже на то, что она ещё и покровительница меда), пока вытащишь одну ногу, увязнет вторая, и при этом инжировый град сыплет не переставая. Я становилась похожа на кикимору…
Самое страшное, когда в шестых воротах меня попытались завалить мясом… бр-р-р! Свежим, парным, только что бегало чьим-то окороком с копытом, оно больно ударило по голове. И утками… Шесть штук ощипанных уток настучало мне по спине, пока я бежала к седьмым дверям!
Но были и плюсы…
Один. Зато весомый! Слава богу, на меня не сыпались проститутки, наложницы и храмовые танцовщицы тоже…
За седьмыми вратами в сиянии стояло дерево. Нет, пожалуй, это была женщина. Очень стройная, неподвижная, она замерла в столбе желтого света, как будто омываясь потоком солнечных лучей, а из её тела росли веточки. Настоящие, тоненькие, покрытые свежими зелеными листочками… Элегантно, но как-то неухоженно. Ей бы не мешало к ландшафтному дизайнеру обратиться, то есть если на их древнем языке — к обычному садовнику с ножницами.
— Ты зачем в мои владения забралась? Чего тебе надо? — спросила она грозно, прямо на глазах начиная меняться. Ох уж мне эти игры богов…
Теперь передо мной ясно вырисовывалась фигуристая зеленоглазая женщина в русском народном костюме, сарафан будто из шелкового малахита — это определение само в голову пришло, не знаю откуда. На кайме узоры, словно прожилки в полудрагоценном камне. На голове кокошник, а чёрные волосы заплетены в тугую косу, подвязанную голубой ленточкой.
Руками она опиралась на два кольца, как на колеса инвалидной коляски. Но, в отличие от прорезиненных колес «инвалидки», эти были эфемерны и будто сотканы из пыли – чёрной и золотой. И без спиц. Неужели сама… неожиданно осенило меня. Это же натуральная копия Хозяйки Медной горы. Что же и это тоже она? Обалдеть… Как же далеко её забросило. Я заробела, эту сказочную героиню я боялась с детства, в отличие от малознакомой Инанны.
— Малахитовую шкатулку хочешь? Так бери поскорее и уходи!
Она бросила мне в руку шкатулку. У меня в детстве у самой была и побольше, картонная правда, новогодний подарок «Малахитовая шкатулка» с шоколадными конфетами. А эта настоящая, тяжелая…
— Не надобно мне этого. За женихом своим пришла! Где он у тебя запрятан? Какое у тебя право чужих женихов сманивать? — в тон ей ответила я, стараясь унять дрожание в голосе и желание заглянуть в шкатулку.
— Ишь какая…
— А вот такая как есть – подавай Мишу, и всё тут!
— Ты, глупая, знаешь хоть, с кем говоришь-то?
Она расхохоталась, по-моему, несколько не к месту. А может, и наоборот, в соответствии со сценарием, по которому она, возможно, готовит роль для какой-нибудь вечеринки у богов.
— Не слепая, вижу. Да только не боюсь я тебя, разлучница, нисколечко не боюсь! – Как будто меня кто-то за язык дергал, вкладывая смутно знакомые слова из русских сказок. Но ведь главное, что они точно соответствовали тому, что я хотела сказать.
— А вот послушаем, что он сам думает…
Она сделала круговое движение рукой по воздуху, и как будто открылось окно в реальный мир. Я вытянула шею, присматриваясь, а заодно незаметно расстегивая верхние пуговки оставшихся платьев. Взмокла ведь, как в сауне…
Итак, это был её же храмовый двор. А на нем разворачивалась целая демонстрация или настоящий бунт! И мой Миша был здесь. Ура! Причем, кажется, не последним лицом в их маленькой храмовой революции…
Только он явно меня не видел или же просто был очень-очень занят. Он потрясал кулаками во главе юных жрецов с транспарантами, сделанными из пальмовых листьев на бамбуковых палках. Все они дружно вскидывали их вверх и скандировали вслед за моим отчаянным парнем:
— Долой бесправие мужчин!!! Союз революционных жрецов требует ответа! Наш лозунг прост и понятен — требуем права на жизнь после священного брака с богиней! Нет — кастрации после лишения девственности! Нет – принудительному закрыванию лиц! Нет — запрету входить на территорию жриц! Кстати, они и сами не против… Нет — бамбуковой каше! Да – пиву! Пиву – да-а-а!!!
— Мишанюшко! – крикнула я и зажала рот руками – ужас, что я несу. Если услышит, решит, что я сошла с ума. Хотя он сам, возможно, тоже. Что за бред понаписан на плакатах у этих жрецов, разве такое может быть на самом деле? Кроме их желания пива, конечно. В этом я мужчин понимаю…
Переведя вопросительный взгляд на богиню, я с удивлением увидела, что она побагровела и с трудом сдерживает гнев и ярость. Значит, всё это правда?
— Вы что, действительно их кастрируете, кормите дрянной кашей и даже не даете безалкогольного пива?! Какое варварство…
— А вот у него самого сей же час и спросим!
В тот же миг мой героический жених, вырванный из растерянной его внезапным исчезновением толпы, оказался рядом. Его лицо всё ещё горело азартом боя, а в руках трепыхался банановый лист с лозунгами…
Я кинулась к нему. У него радостно засветились глаза, когда он узнал меня всё ещё в слоях чужой одежды. Хорошо не стал задавать вопросов по этому поводу. Просто обнял, безбожно пачкая собственную одежду, и прижал к сердцу…
— Кого ты выбираешь? – важно спросила его богиня.
— Само собой, я её выбираю, потому что вас вообще в первый раз вижу.
— Ах ты наглец! Это ты поднял бунт среди моих жрецов?
— Мы коллективно решили, что каждый труд должен быть вознагражден.
— Твоя взяла, Катерина. Бери своего мастера, — кивнула «хозяйка».
— Прости на худом слове, — поклонилась я ей, чувствуя, что так надо и не стоит напоминать, что меня зовут по-другому. Однако Миша неожиданно отказался…
— Извините, но я никуда не пойду, пока вы не выполните наши условия. Вот список за подписью всех членов «Союза революционных жрецов». Или всё, или ничего, мы стоим до конца!
— Недооценила я твою решимость. Да только другого случая уйти отсюда у тебя не будет. Когда ты лишишься девственности, то будешь кастрирован и до конца молодости принужден петь в моем хоре. А с появлением первых морщинок тебя отдадут на съедение моим крокодилам.
— Но он не девственник! – вскричала я и честно призналась: — Мы с ним уже шесть раз целовались!
— Это правда? Ты осквернен, тебе здесь нельзя оставаться, даже на корм крокодилам твое мясо не подойдет.
— Говорю вам, — уперся покрасневший после моего признания Миша, — я не уйду, пока наши требования не будут выполнены. Жрецы готовы служить вам всю жизнь за минимальную зарплату, только просят относиться к ним по-человечески, с уважением к их мужскому достоинству.
— Да и зачем вам девственники? Они самые худшие любовники, — опять встряла я.
Мой любимый посмотрел на меня убийственно подозрительным взглядом.
Я прикусила язычок и чуточку изменила тему:
— Просто не убивайте их и не ограничивайте во встречах со жрицами, пусть они превратятся в зрелых мужчин, искусных в любви. Вам же лучше будет!
Инанна наморщила лоб:
— Боги не расположены думать. Мы должны желать и повелевать, а думать — это не наше дело.
— Да что ж тут думать-то, сударушка? – вспомнила я нужный стиль, и богиня сразу разулыбалась. Она вдруг подошла, и обняв меня, громко оповестила:
— Вот и спасибо тебе, чую я, что слова твои верные. Я и жестокой-то с ними была, потому как о настоящих мужиках подзабыла… Приму я совет твой, Катерина!
— Извините, я Аглая.
— Ой, это из другой моей сущности, — без предупреждений перешла на нормальный язык богиня, — Их у меня много, и в последнее время я начала путаться, голова кругом… Тогда давай назад это.
И она отобрала у меня шкатулку, обидно, я уже успела к ней привязаться.
— Тогда отдай мне моего жениха, как обещала. Мы в вашем городе проездом и сегодня же его покинем.
— Проездом, ха… покинете, как же… — Инанна тихо и мелодично рассмеялась. Но что смешного в этих словах? Какой-то странный юмор у этих богов …
Отсмеявшись, она сказала:
— Я всегда выполняю свои обещания, вы свободны. И не тревожьтесь за жрецов, я сейчас же объявлю им о своей милости. Но поставлю условие. Все эти требования я выполню, — она потрясла банановым листом с требованиями революционеров, — но пусть и они теперь любят меня куда усерднее! А не то я могу и вернуть старые порядки…
Действительно, ее решение две минуты спустя было объявлено через главную жрицу с лестницы зиккурата. А жрецы радостно бросали вверх платки, которыми до этого закрывали лица. Жрицы радовались вместе с ними, особенно, когда ниндингирра говорила, что им разрешается неограниченно встречаться со жрецами и обучать их искусству любви. Мы с Мишей стояли снаружи на земле, за воротами, даже не успев заметить, как нас перенесло наверх. Инанна оказалась не худшей из богинь, зря я испытывала к ней негативные эмоции…